Размер шрифта

Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица - стр. 2

Не сразу, а как случай подвернется.

КАПИТАН. Не стоит вам рассчитывать на это,

Поскольку даже герцога она

К себе не подпускает.

ВИОЛА. Капитан,

Ты, кажется, надежный человек.

И хоть порой природа наполняет

Сосуд прекрасный сущею отравой,

Ты вроде на злодея не похож:

Твой внешний вид к лицу твоим поступкам.

Тебя озолочу я, если ты

Меня не выдашь и поможешь мне

Наняться в услужение Орсино;

Ну, и снабдишь одеждою такою,

Чтобы для этой цели подходила.

Допустим, евнух я, – ты подтвердишь.

А что: я петь могу, могу играть

Почти на всем, что звуки издает —

И герцог ничего не заподозрит.

Итак, я – евнух. Ты же до поры

Молчи как рыба, не ломай игры.

КАПИТАН. Уже молчу. Но если на беду

Игру сломаю – в евнухи пойду.

ВИОЛА. Отлично! Проводи меня.

(Уходят.)

Акт первый. Сцена третья

Дом графини Оливии.

Входят ТОБИ и МАРИЯ.

ТОБИ. Ну, у меня и племянница! Совершенно очумела. Сколько можно поминать своего умершего брата? Сама, того и гляди, окочурится с горя.

МАРИЯ. Зато вам, сэр Тоби, не мешало бы приходить домой засветло. Сколько можно шляться по ночам? Вашу, как вы говорите, племянницу и мою госпожу это просто бесит.

ТОБИ. Ну, и бес с ней, пусть бесится.

МАРИЯ. Неприлично что ни день являться домой в таком непотребном виде.

ТОБИ. Неприлично? Чепуха. Для кабака вид у меня как раз приличный: в такой одежде я могу употребить что угодно. И в таких сапогах. А кому это поперек горла, пусть повесится на собственных подвязках.

МАРИЯ. Когда-нибудь пьянки да гулянки встанут вам именно поперек горла. С какой стати вы ни свет ни заря приволокли в дом этого горе-кавалера? Болван болваном, а туда же: свататься к миледи. Она сама мне сказала.

ТОБИ. Кого ты имеешь в виду? Сэра Эндрю Эгьючика?

МАРИЯ. Кого ж еще!

ТОБИ. Это молодец, каких мало в Иллирии.

МАРИЯ. Молодец против овец.

ТОБИ. Ты это брось: у него три тысячи дукатов в год доходу.

МАРИЯ. Он свой доход просаживает с ходу. Редкостный олух и транжира.

ТОБИ. Вот ведь! несет явную чушь и не краснеет! Если хочешь знать, он играет на виола-да-гамбе, без остановки лопочет на трех-четырех языках одновременно; одним словом, природа одарила его на славу.

МАРИЯ. Обдурила! Славный дурак вышел, к тому же ерепенится сверх всякой меры. Если бы он, будучи отъявленным трусом, не усмирял в себе скандалиста, то, по словам знающих людей, давно бы уже мирно лежал в гробу.

ТОБИ. Дам руку на отсечение, что твои всезнайки – наглецы и подлецы. Никто не смеет так отзываться о нем.

МАРИЯ. Кое-кто добавляет, что вы с ним пьете в три горла с утра до ночи.

ТОБИ. А почему бы не выпить? Здоровье моей племянницы того стоит. Если я когда-нибудь перестану пить за нее, пусть у меня отсохнет глотка, а вино в Иллирии иссякнет. А все не пьющие за мою племянницу вплоть до коловращения мозгов, – трусы и сволочи. Стой, радость моя. Castiliano vulgo! Кажется, к нам пожаловал сэр Эндрю

Страница 2

На следующую страницу