Две жизни комэска Семенова - стр. 27
– Важна не победа, а участие! – дипломатично сгладил конфронтацию Буцанов. – Считаю, что оба победили! Нет возражений?
– У меня нет! – пожал плечами Семенов.
– И у меня, – согласился Кот.
– Еще бы гурду вашего хлопца попробовать, – добавил он, отыскивая среди зрителей Пшенкина.
– На ком пробовать собрался? – тот услышал, подошел поближе.
– Взять свинью и рубануть! – вмешался Веселый. – Сначала гурдой, потом обычной шашкой…
– Откуда тут свиньи, дорогой товарищ? – урезонил клюквинца Буцанов. – Видишь, детишки даже мишень на кашу собирают… Зря тыкву испортили, надо было в подсолнух палить…
– Ну, тогда вывести какого-нибудь контрика в поле, и пусть бежит, а его догнать и рубануть, – предложил Кот. – По-баклановски, до пояса!
Окружающие перестали улыбаться. Между конниками «Беспощадного» и клюквинцами сразу возникла стена отчуждения.
– Какого «контрика»? – холодно спросил Семенов. – Откуда здесь «контрики»? Это наши люди, угнетенные крестьяне!
– Брось, командир, – махнул рукой Веселый. – Они все, как редиска: снаружи красная, а поскреби – нутро белое!
– Слушай, гад, а давай ты побежишь, а я тебя до бедра рубить стану! – завелся Пшенкин. – Как тебе такое, понравится?!
– А разрубишь до бедра? – оскалился Веселый.
– Разрублю!
– Ну, может еще случай и представится, – сплюнул Веселый. – Только вряд ли!
– Подождите, товарищи, кого рубить?! – строго вмешался Дементьев. – Своего товарища, красноармейца? Что-то я не пойму, товарищ комиссар, к чему разговор идет!
– Дурацкий разговор вышел, – примиряюще сказал Буцанов. – С двух сторон дурацкий! Чего вы сцепились? А ну-ка, пожмите друг другу руки!
Пшенкин и Веселый без особой радости обменялись рукопожатиями. Семенов на это смотреть не стал – повернулся и ушел по своим командирским делам.
– Ну, вот и хорошо, – успокоился Буцанов. – Пойдемте, отдохнем, потом у нас праздничный ужин запланирован. Даже мясо будет!
К удивлению комиссара, остаться на праздничный ужин Дементьев отказался.
– Вернуться лучше затемно, – пояснил. – Мало ли шатается по окрестностям контры и несознательного элемента. Слышали, целые хутора вырезают?
– Да остались бы, комиссар, – по-свойски сказал Весёлый. – Чего нам эта контра? Сами перекрошим кого хошь! Погудели бы с братишками…
Но Дементьев оказался неожиданно твёрд – и, похоже, ему удалось вспомнить фамилию Весёлого.
– Помнишь, что товарищ Клюквин приказал? Всё, товарищ Самохин, хорош хороводить. Едем.
Упоминание Клюквина сразу привело бесшабашных приятелей к повиновению, и они беспрекословно отправились седлать коней. Перед отъездом Дементьев зашел к Семенову.