Две твердыни - стр. 45
Ну а если нет, – тут его глаза блеснули здешним блеском и как бы немножко сузились, проницая, – тогда скажите по-вашему, что у вас нынче творится? И вы тут при чем? Мне отсюда кое-что и видно, и слышно (бывает, и унюхаешь тоже) – ну отсюда, с этой, как ее, с этой, прямо скажу, а-лалла-лалла-румба-каманда-линд-ор-буруме. Уж не взыщите: это малая часть нашего названья, а я позабыл, как ее называют на других языках, – словом, где мы сейчас, где я стою погожими утрами, думаю, как греет солнце, как растет трава вокруг леса, про лошадей думаю, про облака и про то, как происходит жизнь. Ну так как же? При чем тут Гэндальф? Или эти – бурарум, – точно лопнула контрабасная струна, – эти орки, что ли, и молодой Саруман в Изенгарде? Новости я люблю. Только без всякой спешки.
– Большие дела творятся, – сказал Мерри. – И как ни крути, а долгонько придется нам тебе о них докладывать. Ты вот нас просишь не спешить – так что, может, и правда спешить не будем? Не сочти за грубость, только надо бы тебя сперва спросить, как думаешь с нами обойтись, на чьей ты вообще-то стороне? Ты что, знаешь Гэндальфа?
– А как же, знаю, конечно: вот это маг так маг – один, который по-настоящему о деревьях заботится. А вы его тоже знаете?
– Очень даже знали, – печально выговорил Пин. – Он и друг наш был, и вожатый.
– Тогда отвечу и на другие ваши вопросы, – сказал Древень. – «Обходиться» я с вами никак не собираюсь: обижать вас, что ли? Нет, зачем же. Может, у нас вместе с вами что-нибудь да получится. А насчет «сторон», простите, даже и в толк не возьму. У меня своя, ничья сторона: хорошо, коли нам с вами окажется по дороге. Да, а про Гэндальфа вы почему так говорили, будто его уж и в живых нет?
– Нет его в живых, – угрюмо сказал Пин. – Вроде бы и надо жить дальше, а Гэндальфа с нами уж нет.
– Ого-го, ничего себе, – сказал Древень. – Хум, хм, вот тебе и на. – Он примолк и поглядел на хоббитов. – Н-да, ну извините, не знаю, что и сказать. Дела, дела!
– Захочешь подробнее, мы тебе и подробнее расскажем, – пообещал Мерри. – Только это много времени займет. Ты опусти-ка нас на землю, а? Посидим, погреемся на солнышке, пока оно не спряталось. Устал, поди, держать-то нас.
– Хм, устал, говоришь? Нет, я не устал. Со мной такого почти что не бывает. И сидеть я не охотник. Я, как бы сказать, сгибаться не люблю. Но солнце и правда норовит спрятаться. Давайте-ка уйдем с этой – как вы ее называете?
– С горы, что ли? – предположил Пин.
– С уступа, с лестницы? – не отстал Мерри.
Древень медленно и задумчиво взвесил предложенные слова.