Две сестры и Кандинский - стр. 30
Коля, ясное дело, не солжет, не умеет:
– У меня по «памяти» трояк с п-плюсом… И один раз был трояк по с-стрельбе лежа. Но лежа стрелять – это совсем у них не ценится, не в-востребовано. Не в счет.
И новым взрывом! Застольный пьяный беззаботный смех!
– Стрельба лежа? Не востребована?.. Обалдеть!
– А почему, старина?.. Какой-то намек на крутой секс, а?
– Лежа стрелять – не ценится?.. Как это понять?
Телохран выступил из-за спины Босса – решился из тени вставить словцо:
– Разрешите, я подскажу… Ценится больше всего, сами понимаете, стрельба в движении. В прыжке, к примеру. На ходу. На бегу… Это, извините, как на эстраде. Раньше певец пел, застыв по стойке «смирно» и чтоб руку у сердца… А сейчас певун, долбаный солист, прыгает как козел, притом еще и с гитарой! Сальто делает! и еще как орет!.. Вот так и стрелять надо уметь по моде. Падая и прыгая. Взлетая и кувыркаясь!
– Ладно, Коля. Наплевать и забыть прошлое!.. Выпейте с нами, художник Угрюмцев!
– Я не л-люблю.
– Ну, тогда поешь как следует. Жуй веселее, Трояк-с-плюсом!
– Уже п-поел… С-спасибо… Я хочу туда.
– Куда?
– К К-кандинскому. Х-хочу малевать.
И ведь этот Трояк-с-плюсом мог бы уже уйти, исчезнуть, нет его.
В К-студию из кафешки всего-то десять шагов – рядом! Ну пятнадцать!.. Уйти бы ему туда сразу. Сидел бы там за мольбертом с любимой кисточкой, тихо радуясь закончившемуся сытому дню. К-к-копировальщик!
И ведь уже поднялся, привстал, чтобы уйти. Но Художник, приятель Ольги, властно придавил мальчишье худенькое плечо: сиди!.. Художник был заметно взволнован:
– Считай, что здесь состоялось твое крещение, Коля. Нарекаем тебя живописцем. Помни! Ты должен уметь опустошать тарелку. При любом подвернувшемся случае… Жрать много. Жрать впрок!
Этот поддатый мужик, Ольгин приятель, хотел, чтобы мальчишка своей милой придурковатостью размягчил его огрубевшее, набрякшее, в мелких лиловых сосудиках мужское сердце. Мальчишка ему напоминал.
И потому так навязчиво хотелось, чтобы мальчишка поел. Еще и еще.
Наконец и Ольга с Инной. После митинга молодые женщины сколько-то передохнули, освежили лица и только теперь сошли к шумному мужскому застолью. С каждым шагом хорошея.
Обе нарядные, красивые.
Мужики, уже изрядно набравшиеся, разумеется, кричат:
– О!
– О!..
– Наконец-то!
Молодые женщины стоят, колеблясь. Не решаясь. Или не сразу угадывая, где им лучше сесть.
И первым из сегодняшней коллекции мужчин Босс, он же спонсор, поторопился их приход одобрить:
– Садитесь, дамы. Облагородьте наш шумный свинарник.
Хозяйчик волоком тащит через пустую пивную сразу два береженных им стула. Настоящие, правильные два стула, а не остро вонзающиеся в зад молодежные табуреты из бара.