Две недели на соблазнение - стр. 25
– А что, плохо быть британцем?
Она улыбнулась.
– Это ваши слова, не мои. Однако я точно знаю: нам всем нужна страсть. А вам бы не помешала приличная ее доза во всех сферах вашей жизни.
Он вскинул брови.
– Я должен принять от вас этот совет?
Джулиана кивнула, и герцог продолжал:
– Итак, давайте кое-что проясним. Вы думаете, что в моей жизни требуется страсть – чувство, которое толкает вас в темные парки, чужие кареты и на балконы и заставляет рисковать репутацией с пугающей частотой.
Девушка вскинула подбородок.
– И что же?
– А то, что для вас это, может, и подходит, мисс Фиори, но я другой. У меня титул, семья и репутация, которую я должен сохранять. Не говоря уж о том, что мне чужды низменные и вульгарные желания.
Надменность, которая исходила от него, была прямо-таки удушающей.
– Да, конечно… Ведь вы герцог, – сказала Джулиана с усмешкой. И вдруг добавила: – Герцог, но вместе с тем – asino.
Губы Саймона от этого оскорбления сжались в тонкую линию. А девушка присела в глубоком, притворно учтивом реверансе.
– Прошу прощения, ваша светлость, за использование такого вульгарного языка. – Она взглянула на него сквозь темные ресницы. – Позвольте же мне повторить это на вашем превосходном английском. Вы осел.
– Встаньте, – процедил он сквозь зубы.
Она выпрямилась, сдерживая гнев. А он протянул к ней руку, и его сильные пальцы вонзились ей в локоть. Развернув ее к бальному залу, герцог проговорил низким скрипучим голосом:
– Вы полагаете, ваша бесценная страсть доказывает, что вы лучше нас. Но единственное, что она доказывает, – это ваш эгоизм. У вас есть родные, которые прилагают значительные усилия, чтобы добиться для вас признания в обществе, – и все равно вам важны лишь собственные фантазии и эмоции.
И тут ее гнев перешел в ненависть.
– Неправда! Они очень дороги мне. Я никогда не сделаю ничего, что может… – Она умолкла и мысленно добавила: «Я никогда не сделаю ничего, что может повредить им».
Он, похоже, прочитал ее мысли.
– Ошибаетесь, мисс. Ваше безрассудство погубит вас… и, вполне возможно, и их тоже. И если бы вы хоть немного уважали их, то старались бы вести себя как леди, а не как какая-то… – Вовремя спохватившись, герцог замолчал.
Но все равно было очевидно: он оскорбил Джулиану.
И, как ни странно, в душе ее воцарилось спокойствие. «Что ж, если он считает меня безрассудной, то я и буду безрассудной», – сказала она себе.
Высвободив руку из его пальцев, она проговорила:
– Вы думаете, что вы выше страсти? Думаете, что вашему идеальному миру не нужно ничего, кроме косных правил и бесчувственного опыта?