Двадцать лет одного лета. Дело № 48 - стр. 6
И вот, спустя почти четыре года, он, молодой младший лейтенант юстиции, практически окончивший высшее учебное заведение, уже стоял перед проходной территориального отдела милиции для начала прохождения практики. Для него, вчерашнего студента, здесь всё было в новинку. Он хорошо помнил первую мысль, промелькнувшую тогда в его голове: «Надеюсь долго я здесь не задержусь. Должность адвоката не за горами». Но тогда он не мог даже представить, на сколько велико было его заблуждение и как круто всё изменится в его жизни. Переступив порог отдела, он открыл дверь, которой ещё долго не суждено будет закрыться.
В тот первый день в его голове сформировался образ следователя, скульптором которого выступил заместитель начальника следственного отдела – Круглов Сергей Михайлович, которого все называли просто – Михалыч. Он причислял себя к старинному роду кубанских казаков, так как был уроженцем какой-то станицы Краснодарского края. По возрасту Михалыч был не многим старше Карецкого, однако выглядел он гораздо старше своих лет. Ростом он был не высоким, жилистым, на голове редкие волосы с залысинами, нос длинный, с горбинкой, на котором всегда находились очки в тонкой металлической оправе. За его ухом неизменно торчала сигарета, о наличие которой он частенько забывал и, оставшись в очередной раз без курева, шёл стрелять сигареты у коллег. Торчащая при этом за его ухом сигарета не редко вызывала у его коллег недоумение, но отказать Михалычу те не решались.
Были у Михалыча две, на его взгляд, «не такие уж и серьёзные» проблемы. Их можно было бы даже назвать «особенностями». И первая такая особенность – у Михалыча было очень плохое зрение. Для Карецкого, в прочем также, как и для всех других коллег, навсегда осталось загадкой, как он с таким зрением прошёл военно-врачебную комиссию, которая, как все тогда считали, была в разы строже, чем у космонавтов, готовящихся к полёту на околоземную орбиту. Первая проблема – плохое зрение, ему особо не досаждала: он, конечно, не мог без очков с десяти шагов отличить мужчину от женщины, но, как не уставал повторять он сам, рано или поздно фигура к нему приблизится и в конечном счёте ему не составит труда это сделать, нужно лишь подождать. Вторая его особенность – дальтонизм, ему также не особо досаждала за исключением одного: как любил говорить сам Михалыч, он не мог отличить красный цвет от зеленого, в связи с чем за руль без «штурмана» он не садился. Его невозможно было встретить за рулем без попутчика, который бы ему подсказывал, какой сигнал горит на светофоре.