Два императора - стр. 29
Анна нарезала мяса, очистила яйцо и поднесла это скромное блюдо к постели раненого.
– Пища подкрепит вас, господин офицер, – сказала молодая девушка.
– Скажите, как зовут вас и вашу прекрасную дочь?
– Я австриец Карл Гофман, а дочь мою звать Анной.
Князь Гарин проглотил несколько кусков мяса и запил вином. Силы его подкрепились, на бледном лице его стал заметен румянец.
– О, как мне теперь хорошо, легко! – весело сказал Гарин и взглядом поблагодарил красавицу. Анна вспыхнула и опустила свою чудную головку с вьющимися пепельными локонами.
– Теперь вы усните, молодой человек, сон для вас будет благодетелен, – укрывая теплым одеялом князя, участливо сказал старик.
– А французы? – спросил Гарин.
– Не бойтесь, наши враги далеко ушли, – успокоил его старик.
Сергей скоро заснул, хотя спал тревожным сном.
– Ах, отец, если бы нам удалось спасти его! – сказала Анна.
– Он скоро поправится: молодость возьмет свое, – ответил отец.
– Какой он красивый! У него такое доброе, приятное лицо. Он выздоровеет, отец, не правда ли?
– Надеюсь! За ним нужен только хороший уход.
– О, я буду хорошей ему сиделкой.
– Ах, проклятая война! Сколько сделала она несчастных, сколько невинной крови пролито на этой бойне. Да падет кровь многих жертв на голову гордого победителя! И слезы несчастных, осиротевших детей, оставленных отцов, матерей и жен вопиют о мщении!
Старик печально опустил седую голову и сидел в глубокой задумчивости.
Анна не смела прервать размышлений отца; она тоже молча сидела, порою посматривая любовно и ласково на спавшего офицера.
Опять наступила тишина в домике, прерываемая тяжелым дыханием раненого.
Глава XI
Австрийский подданный Карл Гофман приехал в Петербург в конце царствования Великой Екатерины. В качестве хорошо образованного человека он поступил гувернером в один из аристократических домов, где познакомился с одной бедной, очень хорошенькой девушкой. Она жила в том же доме из милости. Немец полюбил эту девушку, женился на ней и зажил счастливо, добывая средства педагогическим трудом; учеников у него было много, так что он зарабатывал хорошие деньги. У Гофмана родилась дочь, хорошенькая, как херувим; ей дали имя Анна. Мать воспитывала свою дочь в религиозном направлении, в духе православия. На пятнадцатом году только что начинавшая распускаться красавица Анна лишилась горячо любимой матери. Гофман горько оплакивал потерю жены; скорбь его была так велика, что в несколько дней он поседел как лунь. Похоронив жену, Гофман не остался больше в Петербурге и уехал на родину – в Австрию. Невдалеке от Аустерлица, еще ожидавшего только своей крупной славы, места знаменитого сражения, он купил небольшую ферму и в тиши и уединении предался сельскохозяйственному труду, отдавая свободные минуты своему любимому занятию – чтению книг. Анне он дал прекрасное образование: она отлично говорила по-русски, по-французски и по-немецки. На ферме они вели совершенно одинокую, замкнутую жизнь; единственным развлечением в долгие зимние вечера служили для них книги. Старый Гофман с увлечением читал произведения великих мыслителей и посвящал свою дочь во всю глубину и мудрость немецкой философии. Летом они целый день проводили в труде. Анна отлично хозяйничала, помогала отцу, и таким образом им удалось создать образцовое хозяйство. Так жили они, довольно счастливые, до тех пор, пока Наполеон – этот новый Аттила