Душа. Никто, кроме тебя - стр. 64
– Приеду!
На душе не стало легче, но я надеялась, что после приезда домой станет. Моя бабушка умела заговаривать боль. Когда я сдирала в детстве колени, лазая по деревьям, ей достаточно было подуть, и кожу больше не саднило. Сейчас я надеялась на что-то подобное. Казалось, что, как только я обниму её и положу на грудь голову, все мои душевные раны затянутся, и я опять смогу дышать ровно и спокойно.
И в этом всём оставалась только одна проблема: я не знала, куда девать на праздники Пса. Позвонить Роману было стыдно. Новогодние каникулы на врачей, работающих в обычной больнице, не распространялись – его смена могла прийтись как на первое, так и на седьмое января, а могла и вовсе встать между ними. Оставить Пса с Андрюшкой не позволяла совесть. Его родители тоже планировали куда-то уехать. Таким образом, я видела только два выхода: собачья гостиница и бабушкина квартира. Отдавать Пса в собачью гостиницу было страшно, однако пугали не бешеные две тысячи рублей в день, а состояние собаки. Пёс буквально дышал на ладан, ел плохо, передвигался медленно. Он нуждался в особом внимании, на которое в отношении гостиницы для животных у меня надежды не было. Как ни крути, а впереди маячил главный праздник года, а там работали точно такие же люди, как и везде.
Поэтому я решила забрать его с собой. В конце концов, Пёс тихий, мебель не портит, и бабушке, если она хочет провести время со мной, придётся потерпеть его неделю. Но он почему-то выбрал для себя другой путь…
Случилось это двадцать пятого декабря. В тот день у меня страшно разболелась голова, и на вечернюю прогулку с Псом отправился Андрюшка. Вернулся он только через пару часов, весь заплаканный и замёрзший.
– Пёс убежал, – произнёс полушёпотом мальчик, вытирая шерстяной варежкой слёзы с глаз.
– Как убежал? – опешила я. – Он же еле ходит.
– Еле, – согласился Андрюшка, – но ко мне Витька из восьмого дома подошёл и давай дразниться, я в него снегом бросил, а он в меня. В общем, когда всё закончилось, я оглянулся, а Пёс пропал. Звал, искал, а его нигде нет.
Накинув пуховик на плечи, я выбежала на улицу. Холод и темнота ударили по нервам. Я звала Пса, пока не сорвала голос, но в ответ всё равно ничего не услышала. Ни малейшего лая, ни воя ‒ ничего. Пёс исчез… Исчез как иголка в стоге сена.
Чувство вины раздирало меня на части. Я не ругала Андрюшку: Пёс никогда раньше так не делал, но не могла не ругать себя. Я должна была идти с ним сама, а не посылать одиннадцатилетнего мальчишку.
Не зная, что делать дальше, я позвонила Роману. Он выслушал меня спокойно и попросил не паниковать, а на завтра приехал с пачкой объявлений, в которых была напечатана фотография Пса, а под ней огромными буквами красовалась надпись: «Пропала собака…»