Дуреха - стр. 33
– Отлично, – Софья Никитична вдруг скупо улыбнулась кончиками губ. – Теперь насчет жилья. Прошлая домработница у нас не жила. Приходила утром, и вечером отправлялась восвояси. Но тебе, я вижу, жить негде?
– Негде, – подтвердила Оксана, холодея от страха. – Но я, как только заработаю, сразу сниму угол где-нибудь. Обещаю.
– Не обещай невозможного, – поморщилась хозяйка. – Где ты в Москве угол снимешь? У нас здесь три комнаты, есть кладовая, переделанная в комнатку, там наши домработницы днем отдыхали и вещи свои держали. Будешь там жить. Комнатка крошечная, окон нет, но диван стоит, есть тумбочка и полка. Думаю, поместишься.
– Спасибо, – девушка затрепетала от счастья. – Вы не пожалеете, что взяли меня! Я буду очень стараться!
Софья Никитична пристально поглядела на нее.
– Хочется верить, но практика научила меня не слишком доверять поспешным обещаниям. Посмотрим. Жизнь покажет. Пойдем, покажу дом.
И началась спокойная жизнь. Без нервов. Без унижения. Без оскорблений.
Оксана очень старалась, вспомнила все, чему ее когда-то учила мать. Чистила, мыла, стирала, гладила. Пересадила цветы, которые совсем зачахли в старых горшках, оттерла плитку на кухне, натерла до блеска зеркала, сняла плафоны с люстр и, отмочив их в специальном растворе, вернула плафонам первоначальную белизну. Отпарила жакет хозяйки, накрахмалила скатерть для стола в гостиной.
Софья Никитична все замечала, но, возвращаясь домой, не спешила хвалить свою неутомимую помощницу. Хозяйке нравилось, что девчонка все умеет, лишних вопросов не задает, знает свое место и вкусно готовит.
Так прошло месяца четыре. Софья Никитична привыкла к Оксане, стала иногда ей улыбаться, перебрасываться сс ней словами и приветствиями, а однажды вдруг привезла шапку с шарфом.
– Я смотрю, тебе ходить не в чем, а уже холодает. Вот возьми, я купила.
– Ой, спасибо, – Оксана смутилась так, что даже уши загорелись. – Я отдам деньги, сколько это стоит?
– Нисколько. Носи, – усмехнулась женщина. – Ты мне здоровая нужна. Так что бери без лишних слов.
Недели через три, увидев, как Оксана мерзнет в своей тоненькой курточке, хозяйка молча прошла в гардеробную, достала из шкафа темное пальто.
– Это пальто моей мамы. Ее нет с нами десять лет, а рука все не поднималась выбросить, зато теперь пригодилось. Держи!
– Это мне? – Оксана растерялась от неожиданности.
– Нельзя же зимой курточку осеннюю носить, если только, конечно, не хочешь в больницу попасть.
– Оно огромное, очень большое, – Оксана робко взяла протянутое пальто.
– Ну, извини, – Софья Никитична сердито поджала губы, – другого нет. Мама моя была женщиной полной, высокой, не в пример мне. Велико, конечно, но другого, как видишь, нет. Не нравится, оставь здесь. А если холодно, бери и носи. Выбор за тобой, – Софья Никитична закрыла шкаф и демонстративно вышла в гостиную.