Дурак космического масштаба - стр. 65
– У человека всегда есть цель и предопределение. У одного – муху убить, у другого – мир спасти. Но для вечности – эти поступки равнозначные, – сказал вдруг Лерон.
Ему удалось меня удивить, но глаз я не открыл.
– Может, – продолжал он, – это и была твоя цель?
– Не цель это была – мишень, – поправил я сухо.
– Значит, цель осталась, – уверенно сказал Лерон.
У него был слишком звучный голос для такой тщедушной тушки.
– Нет у меня цели, – огрызнулся я. – Не лезь. Я тебя вытащил, я и приложу, как с кровати упал.
– Не приложишь, – усмехнулся мой товарищ по несчастью. – Тебе теперь, чтобы жить, нужно еще пятьдесят. – Ересь экзотианская, – отмахнулся я. Больно нелепо прозвучало то, что он сказал. Пятьдесят жизней за пятьдесят загубленных…
– Ты северянин, тебе не понять, – пробормотал Лерон. – У нас тут – не то, что у вас там. У нас никто не хочет быть куском имперского дерьма, понимаешь? Мы были люди, а потом пришли ваши корабли!
– Стоп, чумной, – я открыл-таки глаза. – Ты же солдат Империи?
– Это мой сержант – солдат Империи! А я хочу жить на солнечной стороне!
«Жить на солнечной стороне» – принцип заселения планет в мирах Экзотики. Они принципиально не живут в тех местах планеты, где неблагоприятный климат – слишком холодно или тепло, мало солнечных дней или хаотичны магнитные токи. Они много работают над климатом своих планет, но много и выбирают. У них нет нашего желания населить весь мир, как бы трудно это ни казалось.
Вот и Аннхелл начали заселять по экзотианским схемам. А потом пришли истинные хозяева, которые только нанимали сторонних климатологов и инженеров. И хозяева сказали, что те, кто научил жить «на солнечной стороне» – враги. Но вражда не укоренилась в массах. На Севере галактики к экзотианцам всегда относились настороженно, там наши народы никогда особенно не соприкасались, на Юге же население планет – сплошной овощной суп.
– Много вас таких? – спросил я.
Лерон промолчал.
Это было посерьезней ответа. Он не хотел мне ничего доказывать, а значит – и не нуждался в подтверждении своей правоты.
– Больной ты, – огрызнулся я. – Ваши светлые лозунги революции – с изнанки резня плюс мародеры. Дело не в Империи, дело в революциях. Не каждый способен выстрелить даже в убийцу своих детей, а ты веришь в пальбу по людям за какие-то идеалы! Отморозков вы плодите. И психов. Другое дело, что и мы – не лучше.
Лерон молчал.
Я повернулся, неудачно пробудив обожженную спину. Он сказал – пятьдесят…
Сколько же я пробуду в медчасти? Если спина заболела, значит, гель наложили временно, и кожу будут пересаживать. С чего вдруг такое отношение к штрафнику? И так бы не сдох. Но это значит, что через неделю меня вернут в строй. А Лерон с рукой проведет здесь две. Можем и не увидеться больше.