Дубровский: по мотивам фильма «Дубровский» - стр. 30

Отца Владимир видел последний раз очень давно – он и не мог точно сказать, когда именно это было? Летом? Весной? Владимир все обещал себе, что в следующие выходные доберется до Кистеневки, но каждую пятницу вспоминал, что у него имеются куда более важные дела – обед с очередным клиентом, Лара хотела новые туфли, уже куплены билеты в театр. И визит переносился на неделю вперед, потом на после праздников, потом – на отпуск, потом – на неизвестно какой срок.

Мама Владимира умерла от скоротечной болезни, когда ему было всего 12 лет, и мальчик остался на руках у Андрея Гавриловича и сердобольной Егоровны – оба они с грустью отмечали, что Володя замкнулся в себе и погрузился в придуманный им фантазийный мир с другими родителями, другим домом и друзьями. С настоящими друзьями у мальчика как-то не клеилось, школьные учителя тоже не выражали восторгов по поводу его успехов. И Андрей Гаврилович решил, что сыну нужна встряска – недолго думая, он отдал его в кадетский корпус, который, к его удовольствию, действительно заставил Владимира измениться самым радикальным образом. Замкнутость и настороженность к людям не исчезли, но появился какой-то внутренний стержень – лучше всего это было заметно, когда он в редкие увольнительные приезжал в Кистеневку: подросток стал рассудительным, а суждения его об окружающем мире и населяющих его обитателях отличались отточенностью формулировок и какой-то излишней взрослостью. Дубровскому-старшему это нравилось – он не замечал, что мальчик совершенно перестал делиться с ним секретами и исподволь спрашивать совета, как это часто делают дети, рассказывая какую-нибудь историю про «одного своего друга». Владимир блестяще закончил кадетский корпус и поступил на юридический, где также был среди лучших во всем, что касалось учебы, спорта и всякого рода общественных нагрузок. И только с девушками у Дубровского-младшего в студенческие годы не складывалось до такой степени, что его близкие приятели (недостатка в которых у него не было) всячески подкалывали его, предлагая познакомить с «интересным мужчиной».

Все изменилось в США, куда блестящего студента по обмену послали доучиваться в большой, но заштатный университет посреди бескрайних кукурузных полей Айовы. Владимира быстро взяли в оборот тамошние девушки, выгодно отличавшиеся от однокурсниц Владимира полным отсутствием матримониальных планов на долгие годы вперед, а потому куда более раскрепощенные во всех смыслах этого слова.

Спустя два года Дубровский-младший вернулся в Москву плейбоистым, уверенным в себе молодым человеком, интересы которого сводились к карьере и веселой холостяцкой жизни. Первое задалось сразу – из мальчика на побегушках он быстро выбился в партнеры крупного адвокатского бюро, а спустя еще три года открыл свое дело, преимущественно обслуживая корпоративные сделки по слиянию и поглощению. Что же до веселой холостяцкой жизни, то она проистекала неровными запоями – Владимир то пускался во все тяжкие, проводя ночи напролет в модных кабаках и на квартирах подружек, то на месяцы пропадал из виду, по уши погрузившись в дела очередного клиента. Отец не то чтобы был на периферии сознания – он был из какого-то другого мира, совершенно Владимиру чуждого. У них практически не было общих тем для разговоров, не было общих интересов и переживаний. Поэтому Владимир время от времени дежурно звонил, чтобы поинтересоваться здоровьем отца. А поскольку Андрей Гаврилович никогда не был говоруном, каждый такой звонок заканчивался в середине второй минуты – односложные ответы быстро лишают стандартные вопросы даже видимости смысла. И все же отец и сын любили друг друга, и знали об этом, и помнили об этом – просто не общались.