Друзья с Маяка - стр. 20
Анри посмотрел на нее, все еще с сомнением и горечью:
– Но ведь ты в девичестве – не Маран.
– Ксавье – мой сводный младший брат, – произнесла Жаннет и поднялась, – у нас разные отцы.
Она прошлась по комнатке из стороны в сторону.
– Ах, Анри, но почему ты никогда меня ни о чем не спрашивал?
Почтальон недоумевая смотрел на свою жену. И хотя слезы на ее щеках высохли, он опасался, что они были готовы хлынуть вновь. Анри был очень утомлен работой и переживаниями, поднявшись, он подошел к Жаннет и попросил ее рассказать ему все, что она сочтет нужным, но хотя бы за чаем. Его молодая жена улыбнулась и, быстро обняв мужа, поспешила на кухню. Почему-то теперь кастрюли и чашки больше не норовили выпрыгивать из ее рук, и Жаннет накрыла на стол небольшой ужин из того, что оставалось с прошлого дня, налила чай и добавила туда молока и сахара, как любил Анри.
Полная летних запахов ночь медленно затянула в свои объятия Городок. Часть окон уже потухла, и только слегка неестественный свет редких фонарей мерцал в шелесте листвы плодовых деревьев. Бутоны одних растений уже сонно сомкнули нежные лепестки, готовясь следующим утром снова благоухать на всю округу, другие садовые цветы, наоборот, разомкнули венчики навстречу ночным насекомым, заполняя воздух тонким нездешним ароматом. В маленьком домике, ярким пятном желтой краски, просвечивающим через заросли сада, горело лишь одно окно. Мать Анри уже вернулась, но, не желая мешать беседе сына с его женой, тихонько прошла в свою комнату. И хотя она казалась часто немного витающей в облаках и интересующейся больше своими клумбами, чем жизнью в доме, старушка прекрасно понимала, что в нем происходит. Потому, догадавшись больше по доверительному тону голосов, нежели по долетевшим словам, о направлении беседы, тихонько порадовалась. Уж ей ли, прожившей более двадцати лет в браке и потерявшей своего все еще горячо любимого мужа, было не знать, как важны для семейного счастья эти длинные ночные разговоры.
Когда все приготовления были завершены, и желудок почтальона на мгновение приглушил свою песню, задобренный первыми глотками теплого напитка, Жаннет начала свою историю.
Анри было известно, что супруга его родилась в семье фермеров, далеко от этих мест, но подробностей ее взросления он не знал.
– У меня было два старших брата, к тому времени как я достигла шестилетнего возраста, они уже начинали помогать отцу по хозяйству. Но как раз в это время скончался наш отец. Мать некоторое время тянула все хозяйство без особой помощи от семьи отца, а потом, не выдержав, продала ферму и переехала с нами в город. Братья отправились работать на фабрику, а мы поселились в маленькой комнатушке среди смога и гари. Может, город был не так и велик, но в то время казался мне чудовищным. Я привыкла свободно бегать по зеленым просторам рядом с нашей фермой, а тут… была раздавлена этими стенами и мраком… Мать нанялась прачкой. Я помогала ей по хозяйству. И тогда появился он. Мамин будущий муж. Меня почти сразу отправили в интернат. Знаешь, такие, куда сплавляют детей за сущие медяки… Поначалу я думала, что не выдержу там. Единственное, что спасало меня – это рисование. Еще на ферме дедушка, когда был жив, учил меня. Конечно, что в том возрасте мог перенять ребенок, но все же именно с него начался мой путь в живописи. Поначалу я рисовала углем на обрывках оберточной бумаги. Через два года я сбежала из «пансиона». А вернувшись домой, обнаружила мать с младенцем на руках, в доме для меня больше не было места. Тогда-то я и поняла, что девочке в этом мире не выжить. Я обрезала волосы, нашла штаны и рубашку и вышла на городские улицы в поисках работы. Не знаю, каким чудом в том месте, куда меня отправила мать, я смогла почерпнуть основы грамотности, но это дало мне возможность худо-бедно разбирать газетные заголовки. Я стала тем мальчиком, что на улицах города выкрикивает названия самых скандальных новостей, размахивая свежей прессой и получая монету за каждую проданную газету. Ночевала я где придется, иногда наведываясь к матери, та тайком от мужа кормила меня и провожала. Иногда я помогала ей с маленьким Ксавье. Маран – это фамилия того самого человека, который отнял у меня дом. Но я не могла ненавидеть своего, пусть и сводного, брата за грехи его отца.