Другой день, другая ночь - стр. 42
– Извини.
– Да ладно.
Саймону наша болтовня пришлась бы по душе, напоминает себе Карен. Он любил подтрунивать над Анной. И уж меньше всего он хотел бы, чтобы я здесь рыдала.
До смерти мужа Карен представляла себе погост как уединенное место, куда приходят скорбящие и где тишину нарушают лишь птичий щебет да колокольный звон, однако кладбище, на котором похоронен Саймон, вклинилось между оживленной Олд-Шорхэм-роуд и железнодорожными путями. Во всей округе только здесь и были свободные участки. По крайней мере, по траве скачет парочка ворон – уже хорошо.
Они с Анной сворачивают на узкую тропинку, бредут мимо выстроившихся полукругом свежих памятников.
– Срамота какая, искусственные цветы, – возмущается Анна.
По мнению Карен, их оставили люди с небольшим достатком, которые хотели чего-нибудь долговечного, но она вновь воздерживается от комментариев.
– Мамочка, смотри!
Впереди Молли нетерпеливо подпрыгивает на месте и на что-то показывает рукой.
– Боже милостивый! – восклицает Анна, дойдя до нее.
Огромными трехмерными буквами, сложенными из головок мрачно-синих гвоздик, сообщается, что недавно умер Джейден. На могиле гора игрушек, плюшевых мишек, снеговиков в стеклянных шарах и свечей пастельных тонов, крохотных колокольчиков и ветряных мельниц. Здесь же лежат и мокрые от дождя фотографии мальчика. Почти младенец. Карен всматривается в надпись на надгробии: возраст 22 месяца. К горлу подкатывает ком.
– Такого тоже не устраивай, – продолжает Анна.
– Зато детям это нравится.
Молли присаживается на корточки и восторженно оглядывает игрушки.
– Вот только у Молли я еще не спрашивала советов!
Карен понимает: Анна пытается ее развеселить, но она еще не отошла от встречи с отцом, и это резкое замечание переполняет чашу. В другое время она бы промолчала, однако сегодня ей трудно сдержаться.
– У людей страшное несчастье! Уверена, что родители Джейдена со временем уберут отсюда все. Просто так они выражают свое горе.
Подруга обиженно пыхтит, а Карен продолжает:
– Разве ты вправе судить, что уместно, а что нет?
Поднявшись по некрутому склону, в полной тишине – если не считать цоканья каблуков Анны, – они подходят к могиле Саймона.
– Прости, – бормочет Анна.
Что-то мешает Карен остановиться.
– Надеюсь, это надгробие заслуживает твое одобрение, – резко бросает она.
Прямоугольная мраморная плита, на которой выгравированы лишь даты рождения и смерти Саймона.
– Не хотела тебя обидеть.
У Карен пылают щеки. Она наклоняется, помогает Молли поставить в вазу анемоны и чувствует, что не может успокоиться.
– Уйди, прошу тебя.