Друг отца. Нам нельзя - стр. 45

– Ничего.

Я хотела прошмыгнуть мимо него, но Громов преградил мне путь к бегству.

– Я всё слышал, Карина! Скажи, что мне показалось! Скажи, что ты не подлая тварь, как я о тебе думаю! Скажи, что ты не могла подставить собственного отца – единственного родного тебе человека!

Вот, чёрт! Надо же было так облажаться!

– Это не твоё дело, понял? Я перед тобой отчитываться не собираюсь!

– Ошибаешься! Это как раз моё дело! – Артур потянулся к пряжке ремня, и начал медленно расстёгивать его.

– Хочешь меня трахнуть? – истерически рассмеялась я.

– Не совсем! – он злобно прищурился, вложив сложенный вдвое ремень в руку, и мне стало совсем не смешно, а очень страшно.

– Отлупишь меня ремнём? Не смеши! Ты не имеешь права, урод!

– Кто-то должен тебя наказать, сучка безмозглая! С самого первого дня мечтал это сделать!

Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Глпва 19. Артур

Говорил же, что мне с Кариной не справиться? Все наши разговоры, моя поддержка, адское терпение и куча вытрепанных ею нервов – всё псу под хвост!

Вот же злобная сука! Это же надо было такую подляну устроить родному отцу!

Меня переклинило конкретно. Не знаю, на кого я больше был зол. На Карину за её поступок, не поддающийся описанию, или на себя, за то, что не сдюжил, недоглядел за ней.

Я ей не нянька! Не отец! Кого я хотел обмануть, пытаясь достучаться до её пустого мозгза и каменного сердца?

Кое-что я, правда, мог. Кто-то должен был наказать эту эгоистичную, избалованную дуру! Раз у Давида рука не поднимается, то я это сделаю! И гори оно всё синим пламенем, блять!

– Не смей! – начала пятиться от меня Карина. – Я всё папе расскажу!

– Конечно, расскажешь, – наступал я с ремнём наперевес. – Прямо сейчас поедешь и во всём признаешься ему!