Дракон не дремлет - стр. 52
– Великолепный, последствия будут…
– Сокрушительные. Знаю. Однако напишите Портинари, чтобы он просчитал цифры. Заверьте его, что при любом исходе он останется в нашем банке.
– А если герцог Сфорца услышит об этом предложении?
– Франческо, – очень торопливо проговорил Лоренцо, – если ушлый братец герцога не помер в одночасье, могу твердо сказать, что герцог услышит. И если я знаю Лодовико Сфорца, герцог прочтет ваше письмо раньше Портинари. А уж как Галеаццо Мария к этому отнесется… Что ж. Он знает, что однажды я затеял войну из-за квасцов, которые гораздо дешевле золота.
Сассетти кивнул и вышел, упрятав руки в длинные широкие рукава.
Лоренцо чуть сдвинул ноги, скривился.
– Итак, Джулиано, слишком поздно я понял, отчего дед никогда не ссужал деньгами правителей. Сфорца, потом король Эдуард и бедный Людовик, а теперь и младший Сфорца… Мы с отцом оба глупцы. Придворные глупцы.
Джулиано сказал:
– Управление деньгами – искусство и в то же время наука.
– Но не такая, какую Фичино может вычитать у Платона… Извините меня, Витторио, Цинтия. Подойдите, гляньте.
Джулиано посторонился. Витторио Риччи поднял простыню. У Цинтии мороз побежал по коже, и она чувствовала, что Джулиано тоже похолодел. Младшему брату было шестнадцать, когда умер Пьеро Подагрик. Он видел. Он знал.
Витторио сказал спокойно:
– Вы не пропускали прием лекарства? Или, быть может, вы пили выдохшуюся настойку из старой партии? Или злоупотребили нездоровой едой?
– Нет, нет и нет. Проклятье, Витторио, я принимаю свою ложку лекарства, как пай-мальчик, с семнадцати лет. Сегодня утром я думал выпить две ложки, но…
Он закрыл глаза. Витторио ощупывал его колено.
– Хорошо, что не стали, – сказал Витторио. – Это было бы очень опасно.
«Да, – подумала Цинтия, – очень опасно для семьи Риччи».
– И тем не менее придется к этому прибегнуть. Небольшое увеличение дозы, пока… были ли у вас какие-нибудь нежелательные симптомы?
Лоренцо некоторое время молчал.
– Когда я ударился боком, на турнире – помнишь, Джулиано? – меня замутило. И я знаю, что меня тошнило, потому что моя рвота попала на шлем Бартоломео Ланци. Припоминаешь?
– Помню, брат. – Джулиано глянул на Цинтию, и его красивое лицо исказилось страхом.
– Не бойся, брат, у меня же нет лихорадки. Ведь нет же, Луна?
– Нет, – ответила Цинтия. – Тошнить может от боли.
– Итак, вас тошнило, – сказал Витторио. – А ваш стул?
Он говорил так спокойно, так бесстрастно. Цинтии хотелось его ударить. Ей хотелось завопить. Хотя если это будет продолжаться дольше, ей придется заголосить.
Витторио продолжал осмотр. Цинтия ждала, что Лоренцо задаст вопрос, который, она знала, он должен задать, но он молчал. Вопрос задал Джулиано, отведя ее в соседнюю комнату: