Драгун. На задворках империи - стр. 40
К сидевшему на пологе Гончарову подошёл Лёнька и, скинув с себя бурку, накинул её на друга.
– Всё, твоё время, Тимох, грейся, я всё равно у костра толкусь.
С готовкой на заморачивались, в закипевшую воду засыпали мелко дроблённую на крупу пшеницу, сюда же кинули тонко наструганную конину и заледеневшие сухари.
– На раз только соли. – Кошелев покачал головой, взвешивая в ладони холщовый мешочек. – Всё сыпать али как?
– Половину, наверное, – предположил Тимофей. – Всё хоть немного для вкуса на второй раз будет.
– В такой морозной жути и соли не нужно, лишь бы горячая пища была, – заметил Чанов. – В прошлый раз ледяными сухарями ужинали, словно и не ел. Брюхо от голода часа через два уже скрутило. Заколел, если б не растолкали, так бы и не проснулся, поди.
– Зато сегодня прямо по-ба-арски ужинаем, – проворковал, пробуя варево ложкой, Лёнька. – Жидковато, конечно, не как на квартировании каша, но зато ску-усно.
– Так и ничего, что жидковато, – произнёс Чанов. – Мясное же. Ну-у чего ты, долго ещё ждать?
– Обожди, Ваня, крупа не разварилась, – дуя на ложку, ответил ему Блохин. – Чего толку не размякшую глотать, такая и сытость не даст. Ещё немного времени нужно.
– Не разварилась у него, а сам вон уже третью ложку подряд мечет, – проворчал Чанов. – У меня, глядючи на тебя, уже опять брюхо, как вчера, сводить начало.
– Всё, нет больше деревянного. – Ярыгин кинул обрубки от повозки в кучу подле костра. – Маленькая арба была. Лёнька, дай мне тоже попробовать? Гляди, сколько я тебе дров наготовил.
– Да обождите вы! Ну чуток ведь ещё поварить нужно! Стёпа, ты треть дров в сторону отложи, чтобы ненароком всё не спалить. Утром в оставшееся в котле снега докинем, покипит маненько, и жижу как похлёбку черпать будем.
Эту ночь драгуны из отделения Гончарова спали сытыми. Храпели, прижавшись друг к другу под одной буркой, Тимофей с Лёнькой, так же как и они, грелись все остальные, а порывистый ветер накидывал на парусиновую палатку снег, заметая её. Дремали рядом, сбившись в небольшой табунок, и кони. Они-то и разбудили поутру Кошелева своим фырканьем.
Еле сдвинув в сторону занесённый снегом полог, Федот, кряхтя, вылез на карачках наружу. Ветер стих, в распадке прояснилось, но стало заметно холоднее.
– Вставайте, ребятки! – крикнул он, оглядываясь. – Подъём, подъём, вон как подморозило. Встаём, наших догонять нужно.
Через два дня растянутая колонна осадного корпуса достигла предгорий у Памбакской долины. Здесь, у селений, стояли армейские обозы, не посмевшие зайти в горы. Спустившись, Гудович дал войскам пять дней отдыха. Далее они пошли неспешным маршем в Тифлис.