ДР. Роман в трех тетрадях с вопросами и ответами - стр. 84
Рукопись представляла из себя пачку листов формата А4. Ильич предпочитал по старинке писать от руки. Благо почерк у него был, действительно, почти каллиграфический, и читать написанное, если бы не частые пометки/примечания, было очень удобно. Он оставлял широкие поля, да и межстрочный интервал был комфортным для редактуры. Всё бы ничего, но крайне некомфортным для меня было содержание рукописи. При этом меня удивило качество текста. Несмотря на то, что устное общение показало уровень мышления автора, умение хорошо говорить вслух и умение также хорошо писать – вещи далеко не рядом положенные, тем более когда речь идет о сложном научном тексте. Рукопись показала высокий уровень обоих навыков. При этом в тексте Ильича был один ярко выраженный недостаток. В его жизни не было школы в научном ее понимании. При всей глубине отдельных мыслей и даже целых страниц рукописи в целом не хватало выстроенности и последовательности. Это был хаос идей, пусть порой и удачно сформулированных. Жанр не был выдержан в одном ключе. Иногда это был строгий научный текст. Достаточно высокого, по крайней мере, кандидатского уровня. Иногда – публицистика толстого журнала. В рукописи жанры соседствовали, часто плавно перетекая друг в друга. Все это я понял уже при беглом знакомстве с книгой, названной Ильичом «Банда и цивилизация».
Название стало первым пунктом, вызвавшим споры. Мне оно категорически не нравилось. Налет публицистики. Причем самой дешевой. Ильич защищался. Мол, два слова и все понятно. Здесь нечего было возразить, но, когда я заговорил о научности, он сдался. Выяснилось, что он ни много ни мало рассчитывал на научную степень. Тогда я не стал спрашивать, зачем она ему. Хотя после разговора с Федей я не раз задавал себе этот вопрос. Зачем такому человеку научная степень? Чтобы подтвердить что?
Так или иначе в угоду задаче название изменили на «Роль ОПГ в истории цивилизации». Но на это ушел весь первый вечер. Ильич коршуном вцепился в термин «ОПГ». Для него, насквозь «синего», он был «красным»26. В отличие от термина «банда» и производного от него «бандита». Сочетания слов с ОПГ – например, «член ОПГ» – Ильич и вовсе произносил с нескрываемым отвращением и категорически отказывался использовать в тексте.
Пришлось объяснить: одно из другого следует неизбежно. И мы не можем использовать терминологию разного уровня в одном тексте, не нарушив его научности. Тогда автор предложил компромисс. Два текста – два названия. Один на защиту, второй – для широкой аудитории. Строго научный текст и околонаучная публицистика. Хорошо, согласился я, но структура – оглавление – будет общей. И здесь требуется время для ее выстраивания. Для начала необходимо ознакомиться с рукописью целиком. Он все понял. Встал и отклонялся. Договорились о встрече через три дня примерно в это же время. И если в жизни Ильича эти три дня не изменили, по сути, ничего, то мое восприятие было разбито дважды. Вначале самой рукописью, а точнее, подробным ознакомлением с ней. На это ушли ночь и утро. Как это часто бывает, от чего-то противоположного себе оторваться очень непросто. В то утро я опоздал на работу и весь день после бессонной ночи провел как в тумане. Потом явился Федя. Ему надо было с кем-то поделиться своим открытием. Новости, принесенные им, добили меня окончательно. Теоретик насилия оказался еще и практиком, каких поискать. Когда Федя ушел – а он посетил меня, когда стемнело, в надежде на то, что со Скитов его не заметят, – я взялся за рукопись, чтобы продолжить чтение, уже не ознакомительное, а редакторское. Мой взгляд на книгу к тому моменту серьезно поменялся. Листы словно пропитались кровью и предсмертными криками жертв. Не без труда я смог взять себя в руки и составить требуемое оглавление. Вот что у меня получилось.