Довод для прощения - стр. 25
Я себе позволила?!
- Пошел на хер! - выплевываю, а Влад смеется.
- Храбрая, глупая девочка. Ты хоть понимаешь…
- Закрой свой вонючий рот и убери свой член от моей задницы!
На миг он замирает, но я не питаю иллюзий, что вдруг обрету свободу. Ага. Сейчас. Я слишком хорошо его знаю, но тогда…неужели намеренно его провоцирую? Неужели…я действительно делаю это специально? Не могу разобраться. Единственное противное, что его касания мне не противны.
Увы. Это так. Увы и ах! Это, черт меня дери, так…
Господи…Женя…ты просто безвольная тряпка…
Влад подается бедрам вперед, сильнее в меня вжимаясь, и от неожиданности из груди вылетает тихий стон.
Да, вот так просто. Да, вот так низко. Да, вот так подтверждающе все вышеперечисленное. Да…
Маленькая, влюбленная идиотка.
Женек.
Женек…
От обиды и досады жмурюсь, а глаза печет. Сейчас и слезы пойдут от немого бессилия. Да что ж ты делаешь со мной? Что ты бесконечно со мной творишь?! За что?! Я уже заплатила за наш роман сполна! Это уже чересчур!
- Презираю… - хриплю, облизывая вдруг пересохшие губы, - Я тебя презираю!
- Да ну?
Влад ухмыляется и перехватывает мои руки всего одной своей.
- Проверим?
До меня не сразу доходит смысл сказанного, но когда доходит, в объяснениях я не нуждаюсь — прекрасно знаю, как он собирается проверять. Больной на голову ублюдок…
- Я закричу!
- Не сомневаюсь.
- Не смей…ты слышишь?! Не смей! Я…
Ага, сейчас. Тебя так и послушали. Тебя же в этих отношениях всегда слушали…Довод задирает подол платья быстро и совершенно игнорируя мой лепет, и мне только остается разве что проклинать платья. Ненавижу платья! Они — залог моего падения на самое дно. Потому что остались считанные секунды до того, как он поймет: я настолько мокрая, что мои трусики неприятно липнут к коже и их смело можно выжимать.
Твою мать…
Чувствую, как пальцы касаются промежности, и вздрагиваю. Еще раз, когда он опять надо мной насмехается…
- Я думал, что презрение выглядит иначе, девочка…
- Отсоси…
- Всенепременно. Только сосать… - он плавно отгибает ластовицу в сторону и снова прикусывает мочку моего уха, - …Здесь будешь ты.
Мне бы очень хотелось сказать, что я смогла сказать ему что-нибудь крутое. Как в не менее крутых фильмах про сильных, независимых женщин, но…к великому сожалению, все, что из меня вышло — это длинный, позорный стон, когда он впервые за три года снова коснулся моего клитора.
Убейте меня!
Воскресите и убейте меня еще раз: я кончаю почти сразу после всего пары поворотов хорошо знакомых пальцев. А он это чувствует…предусмотрительно зажимает мне рот ладонью, от которой пахнет дымом.