Досье генерала Готтберга - стр. 46
«Как он мог жениться на этой провинциалке?», – еще недавно возмущенно вопрошала своего супруга Плевицкая, имея в виду, конечно, Грица. А теперь она смотрела на меня и видела, как великий князь Дмитрий Павлович, верный друг моего погибшего супруга, встал из-за стола, чтобы пригласить меня. Он сделал это так же, как если бы титул княгини Белозерской носила Маша Шаховская или какая-нибудь иная из знатных петербургских дам. По его просьбе для меня музыканты сыграли любимый романс Грица «Гори, гори, моя звезда». Пожалуй, то был единственный раз в моей жизни, когда я почувствовала себя княгиней Белозерской, последней, оставшейся в живых, из старинного и блистательного рода, той его ветви, которой наследовал Григорий.
Это было оглушительное, горькое чувство. Слезы навернулись на глаза, когда раздались вступительные аккорды. Вспомнился Ростов. За день до венчания с Грицем я качалась на качелях в саду богатого ростовского помещика, гостеприимно впустившего нас в свой дом. Собиралась гроза, небо потемнело. Гриц появился неожиданно, с охапкой диких роз и васильков. Он остановил качели, поднял меня на руки, осыпав цветами. С неба упали первые теплые дождевые капли – как была я счастлива, когда он целовал меня в губы, наслаждаясь его близостью, когда мое дыхание сливалось с его… Казалось, самые лучшие годы в моей жизни только начинаются, и моему счастью не помеха война. На самом деле конец был так близко, что если бы я узнала о том в тот момент, то, наверное, лишилась бы рассудка.
«Вы затмили всех в этом зале, Катя, – восхищенно сказал мне великий князь Дмитрий, – но я уверен, сложись все по-другому, и в Петербурге вам не было бы равных. Гриц рассмотрел в вас то, о чем другие и не догадывались». Его большие светлые глаза смотрели на меня проникновенно, и каждая черточка его лица была знакома до острой сердечной боли. Мне кажется, я читала в его душе – он не скрывал от меня ничего. Конечно, в тот миг он вспомнил, как убивали Распутина. Вспомнил, как приехал к нему взбудораженный Феликс. Распутин увидел в театре его жену Ирину и возжелал ее. «Надо решаться, Митя, – уговаривал Юсупов приятеля, – скоро приедет Гриц. Втроем мы сделаем это. Какая бы кара нам ни грозила». – «Я согласен, Феликс», – отвечал великий князь.
Он вспомнил, как перед самым убийством они с Феликсом посещали сеансы у мага, дабы набраться силы и победить «змия». Распутин, предчувствуя расправу, предупреждал царя Николая в телеграмме: «Знай, что если кто-либо из твоей семьи примет участие в моей гибели, русский народ искоренит твой род». Молодые петербургские франты, они привыкли, что победы давались им легко, и убийство Распутина включили в светский график, как множество балов и раутов, которые посещали по расписанию. Дмитрий Павлович вообще едва не забыл о предстоящем мероприятии, поскольку двое приятелей, не касавшихся того, завлекли его в тот день в театр. А Гриц, как и предполагал великий князь, проводил время в спальне княжны Шаховской.