Досье генерала Готтберга - стр. 1

Когда грянула война, Лиза Голицына была на даче под Ленинградом, где она готовилась к выпускному концерту в консерватории. Сестру она отправила на Юг, к старому сотоварищу отца по службе – пусть отдохнет перед вступительными экзаменами. Узнав о начале боевых действий, Лиза не сразу решилась уехать с дачи, все надеялась, что война быстро закончится и немцев погонят прочь, как бодро обещали в газетах и по радио главные советские лидеры. Когда же она наконец поняла, что надо срочно возвращаться в город, налеты немецкой авиации участились, и поезд, на котором ехала Лиза с гувернанткой Фру, разбомбили. В суматохе Фру потерялась. Разыскивая ее, Лиза вернулась на дачу, но там уже были немцы. В надежде отыскать гувернантку и добраться до ближайшего населенного пункта, где можно было бы сесть на другой эшелон, Лиза оказалась в Луге, наводненной беженцами и отступающими частями. Немцы подходили к городу, и на подступах шли ожесточенные бои.

С одной из разбитых частей Лиза очутилась в немецком тылу, позади прорвавшихся танков генерала Кюхлера, которые устремились к Ленинграду. О возвращении в город уже не могло быть и речи. Сначала еще теплилась надежда – перейти линию фронта, но вскоре и она угасла. Лиза поняла с устрашающей очевидностью: пришла беда, которая объединяет всех, обиженных и обласканных советской властью, рабочих и так называемую интеллигенцию. Теперь каждый должен, забыв о прежних планах, внести свою лепту в защиту Родины. А обижаться на советскую власть у Лизы Голицыной были причины. Отца ее арестовали в тридцать седьмом, с тех пор она не имела о нем никаких известий. Остались с младшей сестрой Натальей вдвоем – мать умерла за пять лет до того события от тяжелой болезни.

В лесах под Лугой началась для Лизы партизанская жизнь. Она очень беспокоилась за сестру – не знала, удалось ли Наталье вернуться в Ленинград, и очень надеялась, что немцев все-таки не пустят к Волге. Партизанский отряд быстро разрастался за счет жителей окрестных деревень и городков, бежавших от оккупантов. Кочуя по лесам осенью сорок первого года, отряд стал лагерем недалеко от Ивангорода, на самой границе с Эстонией. Лиза освоила несколько новых для себя профессий: работала связисткой, переводчицей, санитаркой. Приходилось ей принимать участие и в боевых операциях. Суровая партизанская действительность требовала немалых жертв: Лиза с отчаянием замечала, как черствеют и портятся ее руки, страшась, что они уже никогда не прикоснутся к инструменту. Она никому не рассказывала ни о своем дворянском происхождении, ни, тем более, о том, что она – дочь репрессированного комбрига. Даже фамилию сменила – назвалась Голиковой, благо документов у нее не было – остались в разбомбленном поезде. Девушка боялась вызвать подозрительность, от которой настрадалась перед войной. Но как оказалось, от советской власти не спрячешься – она вспомнила о Лизе, как о многих «бывших», когда стало очень нужно и страшно.

Однажды начальник разведки отряда вызвал ее к себе и, приказав ординарцу выйти из землянки, огорошил новостью:

– А я узнал, Елизавета Григорьевна, что ты, оказывается, к княжескому семейству отношение имеешь?

Лиза похолодела: «Все, конец», – мелькнула в голове отчаянная мысль.

Однако комиссар удивил ее еще больше, когда даже не спросил, почему она назвалась Голиковой. И в том Лизе очень повезло, поскольку особистам повсюду мерещились шпионы, и при малейшем подозрении человека легко обвиняли в предательстве и отправляли под расстрел. Но, как оказалось позже, у комиссара был другой интерес основания и даже особые полномочия.

Выяснилось, что благородные предки Лизы, о которых она и упоминать боялась, вдруг в лихую годину очень понадобились советской власти, которая безжалостно расправлялась с «бывшими» до войны. Информация о Лизе поступила комиссару из Москвы, и притом – распоряжение: привлечь девушку для выполнения специального задания. Лизе предстояло отправиться сначала в Таллинн, а оттуда, – если гестапо позволит, – в Кенигсберг, где находился центр подготовки немецкой агентуры для засылки в тыл Советам. Выдавать себя она должна была за ярую противницу советского строя, пострадавшую от власти большевиков. На первом этапе главная задача – добиться у немцев доверия, поступить к ним на службу. Партизанам, но более того – Москве! – очень нужен был в Кенигсберге свой человек, и операцию контролировали из центра.