Дороже клятвы - стр. 49

– А если это правда? – как ни тошно было это осознавать, но я начинала верить Дереку. Я цеплялась за невиновность отца как за соломинку, иначе то, чем я жила раньше просто окажется обманом. – Ты считаешь, что мерилом любви являются подарки? – спросила я служанку, когда лошадь, запряженная в повозку, тронулась.

– А разве нет? – удивилась Мэгги.

– Сестра Мередит не дарила мне дорогих украшений и заморских тканей, маленький лечебник – это единственный ее подарок перед моим отъездом, но она заботилась обо мне, когда отец отдал меня в монастырь.

– Многие господа отдают своих дочерей в монастыри на воспитание, – возразила служанка. – Они обучаются там письму и счету, а так же учатся смирению, что идет только на пользу будущим женам. Вы не единственная.

– Ты говоришь как наш Преподобный! – я даже рассмеялась. – А многие ли из таких родителей потом годами не навещают своих детей? Или навещают буквально на десять минут?

– Вы слишком строги к лорду Родерику, госпожа, – сокрушенно ответила Мэгги.

– А знаешь, кого я больше всего хотела увидеть все эти годы, что жила там? – женщина покачала головой, и я ответила: – тебя. Я помню, как ты пела мне песни перед сном и рассказывала сказки, как дула на ушибленную коленку, стоило мне упасть, как притаскивала мне что-нибудь вкусное из кухни.

– Ах, госпожа! – вымолвила Мэгги и в пылу чувств прижала мою руку к своей щеке. – Я так скучала по вас!

Верная служанка смахнула набежавшую на ресницы слезу, а я обняла ее. Так мы и ехали в трясущейся повозке, которую подбрасывало на каждом ухабе так, что мы начали беспокоиться, как бы не отвалилось колесо. К счастью, до замка мы добрались без происшествий.

19. 18

Работа на кухне кипела. Вчера охотники вернулись с богатой добычей, и теперь кухарка с помощниками работали не покладая рук почти сутки. Они освежевывали, разделывали, а затем варили, мариновали, коптили и даже сушили туши оленя, кабана и других животных. Потом эти заготовки будут спущены в глубокий погреб для хранения.

– Теперь мы надолго обеспечены провизией? – спросила я у Клэр. Та нахмурилась, утерла льющийся пот со лба и нехотя буркнула:

– Надолго, госпожа.

Я присмотрелась к ней. Женщина раскраснелась и тяжело вздыхала. На кухне действительно было жарко и душно, не спасали даже открытые окна. Но что-то мне подсказывало, что дело было не в духоте.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать? – обратилась я к ней тихим шепотом. Несмотря на стоявший вокруг шум, Клэр меня услышала.

– Ненавижу его! – шумно выдохнула кухарка, с размаху всадив топорик в освежеванного зайца. – Ненавижу!