Дорогами Карны. Повесть-сказка - стр. 26
– Ну, что тут сказать… – Пауза. Странно. Обычно дядюшка Егор за словом в карман не лез. – Как ни удивительно, правы оказались двое из вас: Красавкин с версией о голенище сапога и… Морко! – Собрание возбуждённо загудело. – Сегодня утром, пока до меня не донеслись чьи-то истошные вопли, – озорной полу-взгляд в мою сторону, – я разобрал надпись на рукоятке кинжала, выполненную руническим письмом. Она гласит, что эта вещь принадлежит воительнице Дубравке, а в конце присовокуплено что-то о Карне (Каруне). Что именно, понять сложно, надпись весьма потёрта. Воительница, должно быть, нередко применяла кинжал по назначению. Карна, как многим из вас уже известно, являлась божеством рождений и воплощений у Ариев. Отсюда пошли слова «карма», «инкарнация», даже «карман» и прочие им подобные. Рукоятка кинжала, выполненная в форме намертво сцепившихся в смертельной схватке человека и снежного барса также является символом рода Дубравки. По легенде все мужчины её рода были отважными воинами. Вот, что открылось мне нынче утром. Остаётся только выяснить, откуда вчерашняя первокурсница знает руническое письмо.
Все, включая Степаныча, выжидательно уставились на меня. Мне нечего было им поведать. Опустив голову, я в полной тишине пробормотала:
– Я не знаю рунического письма. Это было просто предположение.
– Да, ты у нас екстрасекс! – Ляпнул один из парней.
Он слыл не очень умным, но старательным. Кое-где послышались одобрительные смешки. В то время мода на экстрасенсов и открытые разговоры о сексе только набирала обороты, и шутить на эти две темы считалось хорошим тоном в мужских и молодёжных сообществах.
– Попрошу не выражаться! – Рявкнул Степаныч. Смешки моментально смолкли. – Все по палаткам! А вас, воительница Наталья, попрошу остаться.
Когда все разошлись, мы со Степанычем какое-то время сидели молча. Потом он не спеша заговорил:
– Скажи-ка мне, золотце, что такое ужасное тебе приснилось сегодня под утро?
Я не ожидала этого вопроса и смутилась. Дело в том, что мне нечего было ответить.
– Я не знаю, – промямлила.
Терпеть не могу этот вариант ответа на вопрос, но я действительно не знала!
– Ты не помнишь? – Мягко уточнил Степаныч.
В том-то и дело, что я именно не знала. Не могу объяснить, как такое возможно, но это так.
– Когда не помнишь, – начала я, – всё равно остаются какие-то обрывки воспоминаний. Иногда это даже не события и не действия, а чувства, эмоции, ощущения, хоть что-нибудь. У меня в голове после этого сна не осталось ничего.
Осознав собственные слова, я испытала мистический, глубинный страх. Не оставляющие ни малейшего следа сны, странные осязательные ощущения, словно бы чужие мысли, слова и поступки… Этого было слишком много за последние сутки. Откуда оно берётся? Степаныч надолго задумался, а потом проговорил: