Дорога возмездия - стр. 26
Все, что касалось обмена магией, считалось очень интимным, личным. Можно было спать с одним и тем же человеком десятки лет напролет, иметь выводок детей, но так не разу и не испробовать его магии. Вот настолько это было личным.
Знала бы эта лейхгарка, какой бесстыдный поступок совершила…
Ньял усмехнулся, представив ее краснеющее смущенное лицо.
Так тянуть магию слишком лично, будто откровенно касаться, будто приглашать. О, если бы она знала…
— Я расскажу ей, когда она оправится, — ответил Ньял, прочистив горло. — Пока что, кажется, моя магия помогает ей справиться с лихорадкой.
— Как знаешь, но лучше прояснить все до прибытия на север, — Лека хохотнула. — Представляю, какой будет переполох, если она потянет чего-нибудь у прохожего.
Тут уже и Ульф рассмеялся.
— Нам нельзя этого допустить, — серьезно произнес Ньял, и смех мигом стих. Повисла тишина.
Каждый из них, несомненно, раздумывал о том, чего еще им нужно избегать, чему нужно научить лейхгарку.
— В двух неделях пути будет старая сожженная деревня, — заговорила Лека. — Мы сейчас используем ее как перевалочный пункт при передаче вестей. Можно будет заночевать там.
— В неделе пути есть еще маленькое поселение. Можно сделать короткий привал и там. Лейхгарским лошадям нужен отдых.
— За нами есть хвост? — Ньял забросил в костер тонкую ветку.
— Я ничего не видел, — Ульф нахмурился. — Но они могут отправить за нами кого угодно и когда угодно из ближайшей Башни.
Тувэ училась и учила их. Так северяне узнали, где в Лейхгаре выращивают жалкое подобие колдунов, где куют бесполезных слабаков, что зовутся воинами.
Башни порождали Святых рыцарей. Башни порождали и Сестер искупления. Но их северяне почти никогда не встречали. Мучениц синие плащи охраняли тщательно, как один из своих секретов. Не оставалось даже тел, при отступлении рыцари сжигали их.
— Отдохните, — Ньял встал, отряхнул штаны. — Лека, ты следующая сменишь меня. Ульф, твое время будет после полудня. Как только солнце начнет садиться за деревья, смени Леку.
Оба только кивнули и вернулись к лошадям, взяли одеяла и стали готовить спальные места у огня.
Спустя примерно час у дерева заерзала и служанка. Она сонно потерла глаза руками и осмотрелась.
— Доброго… — Кая запнулась и поглядела на солнце. Мгновение она раздумывала, а затем торопливо произнесла: — Доброго утра, господин Ньял.
Он вздохнул. Кая старалась говорить на северном наречии. Произношение у нее было хорошее, но вот лейхгарские привычки…
— Послушай, — Ньял подошел к ней и сел напротив на корточки.
Он старался смотреть как можно более грозно и серьезно. Получалось с переменным успехом. Кая была похожа на бездомного кота. Какая тут могла быть грозность? В одежде Леки она выглядела несуразно. Лейхгарские платья ей больше подходили.