Дорога в Тридесятое царство - стр. 36

. А в среде, где нет твердых алгоритмов и правил (вне зависимости от того, отсутствуют ли они в действительности или же только в фантазии), где каждый новый процесс становится опасным предприятием, теряется вера в рацио, в собственные силы или хотя бы в возможность положиться на реального Другого.

Таким образом, остается уповать лишь на некое совершенно независимое от нас иррациональное бытие. Только этому иррациональному и можно доверять. Лишь оно может подхватить и понести к желанной цели, но только в том случае, если само решит быть благосклонным. Что ж, «Бог не выдаст, свинья не съест», «авось прорвемся» – вот и все, на что надеется русский человек, собираясь в атаку ли на недруга с голыми руками, к начальству ли на ковер, в суд, больницу или на свидание. Ну а если случится так, что это недоступное человеческому разуму сверхбытие по каким-то своим причинам не соизволит благоволить, – что поделать, тут, как говорится, «двум смертям не бывать, а одной не миновать». Эта вера в иррациональное объясняет и фатализм русского человека, и непредсказуемость, нелогичность его поступков, и стремление к беззаботной жизни, и надежду на чудо, на русское «авось».

Что же такое это иррациональное? Бердяев пишет: «В типически русской душе есть много простоты, прямоты и бесхитренности… Это душа – легко опускающаяся и грешащая, кающаяся и до болезненности сознающая свое ничтожество перед лицом Божьим… Ждет русский человек, что сам Бог организует его душу и устроит его жизнь. В самых высших своих проявлениях русская душа – странническая, ищущая града нездешнего и ждущая его сошествия с неба»^>12.

Давайте попробуем резюмировать высказывания философов. Итак, восточнославянская душа (читаем – наша национальная прослойка бессознательного) склонна к фатализму, воспринимает мир либо в черном, либо в белом цвете, причем «белым» мир станет только при условии полной беспечности, когда некое высшее существо возьмет на себя всю ответственность за устроение нашей жизни. Причем существо это весьма своенравно, а как ему угодить – тайна сия велика есть. Человеческому разуму его логика недоступна, а посему любые законы, порядки, алгоритмы и правила не имеют обоснования.

Что ж, не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сделать вывод на основании подведенных итогов: с этим высшим бытием каждая душа действительно знакома. Для ребенка на ранних стадиях жизни таким высшим непостижимым, всеблагим и всемогущим существом является мать. Это та стадия, когда малыш полностью зависим от родительницы, ее воли и настроения. Все действительно либо черное, либо белое: мама проявила вовремя необходимую заботу, накормила, напоила, приласкала – райское блаженство; мама не удовлетворила насущные потребности или же просто находится в дурном расположении духа, что тотчас передается младенцу, – горе, безысходность, предсмертный ужас. В психологии этот ранний период бытия зовется симбиотическим слиянием с матерью.