Дорога в Тридесятое царство - стр. 33
Неневротики и нетравматики лидерами не бывают. Комплекс – это та область, где Эго когда-то потерпело сокрушительное поражение, это саднящая и кровоточащая рана, которая до конца не заживет никогда, но будет вечным стимулом и провокатором к действию; она не затянется и шрамом, пока Эго не преодолеет невротический конфликт, не найдет трансцендентную[9], ранее неведомую область между двумя полюсами-антагонистами. Поэтому Юнг и говорит о том, что лишь раненый целитель исцеляет. Аналитик может помочь пациенту только в той области, где у него самого имеется шрам от некогда зиявшей раны.
Хочу сделать необходимую, как мне кажется, ремарку и попросить у читателя прощения за то, что я порой столь детально углубляюсь в описание некоторых феноменов, отступая от основной темы повествования. Признаюсь, мне и самой весьма нелегко выйти на ровный путь к Тридесятому царству.
Трудность заключается в том, что я сама, как носитель славянского архетипического наследия, являюсь одновременно и наблюдателем, и наблюдаемым. Поэтому в процессе написания этой книги мною часто овладевает чувство, будто меня, как говорили наши предки, «леший кружит». Отказаться следовать этой дорожке в угоду четкому плану было бы, пожалуй, равносильно отказу вообще пускаться в путешествие. А это значит, что нам остается довериться лешему до поры до времени. Тем более, как только человек понимает, что зашел от главной дороги совсем уж далеко, ему всего-навсего достаточно сесть на первую попавшуюся корягу и вымолвить: «Шел, нашел, потерял», и в ту же минуту леший сгинет со словами: «А, проклятый, догадался!»
Так что вернемся еще раз ненадолго на обходную тропку. Объяснив природу и смысл комплекса, как в индивидуальном, так и в этническом масштабе, конечно, нужно понять и причины его возникновения. В основе комплекса всегда лежит некое первоначальное событие, какая-то надличностная сердцевина, обладающая мощнейшей энергией. Комплекс появляется в результате травмы – поражения Эго, которое при столкновении с требованиями некой новой действительности не сумело адаптироваться, проявить новые свойства, чаще всего из-за того, что требования явились преждевременными для него на каком-то из ранних этапов развития. Так комплекс становится для нас диагностически ценным явлением.
Чтобы распечатать ячейку памяти пациента и найти корни травматического события, аналитик использует его сны и фантазии, в которых комплекс и проявляет свою двойственную сущность. С этнической (коллективной, социальной) памятью дело обстоит, как это ни парадоксально, даже проще. Она проявляется в передающихся из поколения в поколение исторических сообщениях, мифах, сказаниях, поверьях. Мифы, в точности как и сновидения, – это продукты фантазии, только не одного человека, а целых народов.