Дорога надежды - стр. 83
Папесса, выдающийся человек и в самом деле оказали пагубное влияние на новую жизнь, которую Анжелика и Жоффрей де Пейрак пытались начать после длительной борьбы за то, чтобы вновь быть вместе.
Злобные происки, тайные заговоры ядовитыми лианами опутали их такую хрупкую по сути своей жизнь. Это лишний раз доказывало, что битвы духа разыгрываются и преследуют человека повсюду, приводя порой к торжеству даже над непреодолимыми препятствиями, которые на каждом шагу возникают в диком, населенном такими разными народами краю.
Номи прошептала тогда: «И он тоже в могиле…»
Ссылка их врага Себастьяна д’Оржеваля и молчание, которым была окутана его персона, могли означать своего рода духовную смерть, не позволявшую ему проявлять себя. Будучи еще недавно объектом восхищения, он, чтобы властвовать над людской слабостью, пользовался своей легендарной славой и привлекательностью: известностью, красотой, светскими успехами, собственным боевым знаменем, состраданием, которое вызывали его искалеченные пытками пальцы, невыносимым блеском сапфировых глаз…
В его распоряжении находились шпионы, доставлявшие его письма самому королю, преданные фанатики. А теперь все изменилось. Страсти улеглись. Имя его постепенно забывали.
Напряжение ослабло и растворилось, как темные грозовые облака, ушедшие за горизонт. Быть может, они ждали еще своего часа, но, как было сказано, находились «под контролем», и она ощущала на себе, на своих близких, на всех, кого она любила, небесную защиту.
Упоительная уверенность. Широкое белое крыло раскинулось над ними, как свод шатра в дикой пустыне.
И, не подозревая, насколько ее предчувствию суждено вскоре сбыться, Анжелика думала, что произошло нечто, предотвратившее несчастье. И произошло это либо до, либо во время рождения близнецов, поэтому их судьба была отмечена печатью такой угрозы.
Миссис Кранмер в беспокойстве открыла глаза. Ничего особо не помня, она чувствовала себя жертвой какого-то фокуса и, повернувшись к окну, с недоверием посмотрела на яркий блеск заходящего солнца. Затем вздохнула.
Через несколько дней эта шумная компания, часто нарушавшая ее душевный комфорт до такой степени, что она теряла достоинство и проливала слезы, взойдет на борт корабля, придет зима, и она снова очутится в окружении истинно верующих. Молитвы и нравственные обязанности вновь наполнят четким ритмом ее жизнь. И воспоминания о пережитом этим летом сотрутся из ее памяти.
Бедняжка леди Кранмер, предпочитавшая из смирения, чтобы ее называли хозяйкой, а не миледи, и не догадывалась, что прежде, чем покой снизойдет на ее душу и ее дом, ей предстоит пережить еще одно, последнее испытание, куда более тяжелое и невероятное, чем все предыдущие.