Дорога надежды - стр. 76
Затем луна и колесо.
– Материнство: обновление твоего окружения, новый ребенок. Ну, это-то мы знаем! Зато могут вновь появиться братья и сестры…
Анжелика бросила удивленный взгляд на гадалку в белом чепце. Рут Саммер не могла знать, что в Нью-Йорке они встретили Молина, напавшего на след Жослена де Сансе, ее старшего брата. Престарелый валлон из Статен-Айленда, предместья Нью-Йорка, приютил его в Америке. Встреча, конечно, произошла не вчера, однако Молин продолжал поиски…
И вот гадалка перевернула седьмой срединный аркан: суд. В данном раскладе эта карта означала для нее неожиданность.
Рут точно не могла сказать, ждет ли она ее в семейной жизни или в отношениях с другими людьми.
– Неожиданность, – сказала она, собирая вокруг седьмого аркана все другие карты, – соль твоей жизни.
Вторые семь карт, также разложенные в виде звезды, открывались парой папа и повешенный.
Гадалка стала серьезной и задумалась.
– Это благородный человек, – мягко, почти с нежностью сказала она, – несущий с собой эзотерическую истину, монах, так как повешенный противостоит мудрецу, величайшему мудрецу.
Потом она раскрыла еще одну пару, смерть и отшельник. На лице ее отразилось сильное волнение. Она помолчала, и казалось, ей хотелось отвергнуть сей приговор. Наконец она с грустью произнесла:
– Глубокое противоречие раздирает душу этого выдающегося человека.
Затем, открыв карты дьявола и башни, она вздрогнула:
– Колдовские чары, сатанинские колдовские чары завладели им!
Поспешно, как бы ища высшей защиты от неминуемой катастрофы, которую ей приоткрыли Таро, она перевернула последнюю серединную карту.
– Папесса! – воскликнула она.
Она замерла, указывая на роковое изображение, – сидящую женщину с папской тиарой на голове.
– Эта женщина довела благородного человека до позора и погибели, – добавила она. И, подняв глаза на Анжелику, монотонно произнесла: – Они оба одержимы дьяволом и жаждут твоей смерти.
Воцарилось молчание, и Анжелика изо всех сил пыталась скрыть свое волнение.
Папесса? Выдающийся человек?
Речь могла идти лишь об Амбруазине, дьяволице, и одновременно ее наставнике и сообщнике, иезуите Себастьяне д’Оржевале, имя которого старались не произносить во время сеанса.
Наивная колдунья-квакерша неминуемо упала бы в обморок от ужаса, если бы могла увидеть тех, кого ее слова извлекли из не такого уж далекого прошлого, так как для нее, выросшей в секте, вышедшей из Реформации, католический священник, иезуит, навсегда оставался воплощением зла.
Но что касается злодейки, папессы, Анжелика хотела ей сказать, что та мертва и предана земле.