Дорога надежды - стр. 42
.
Она поняла, что кричит.
– Тогда я не хочу! Я не могу! Не могу… оставить его одного.
И свет померк. Ее тело, еще минуту назад такое легкое, охватила тяжесть, навалилась до удушья, и кровь влила в ее вены огонь жестокой лихорадки, которая заставляла ее дрожать и клацать зубами.
Рыцарь Мальтийского ордена в красной тунике погибал, забиваемый камнями. Мощный удар в самую грудь повалил его на землю, и стала видна уже только одна рука со сжатыми пальцами, торчащая над грудой камней.
Зачем, повернувшись к Анжелике, он прокричал ей перед тем, как стать добычей яростной толпы мусульман: «Я тот, кто первым поцеловал вас»?
Все это было лишь безумием, бредом. Ею овладело горькое разочарование. Значит, она была в Алжире, ей только приснилось, что она вновь нашла его, того, кого искала, свою исчезнувшую любовь – Жоффрея! Жоффрея!
То есть напрасно она проделала такой долгий путь, пересекала пустыни и моря. Она оказалась пленницей. Пленницей Османа Ферраджи, который держал ее за руку своей темной рукой, в то время как ее сжигала лихорадка. Она слышала свое собственное учащенное и прерывистое дыхание, со свистом вырывавшееся из ее пересохших губ. Она умирала.
«Нет, – повторяла она. – Нет. Борись и побеждай. Это твой долг перед ним. Потому что, даже если я не нашла его, я не могу… не могу оставить его одного. Я нужна ему. Я должна выжить ради него. Самого сильного и самого свободного из всех мужчин. Он любит меня. Я живу в его сердце. Он сам сказал мне об этом. Я не могу нанести ему такой удар. Слишком много ударов получил он от других. И все же как бы хотелось уйти туда, где лихорадка стихнет. Умирать нельзя. Надо бежать из гарема…»
«Скоро придет Колен. Он убьет Османа Ферраджи. Так уже было. Он поведет меня дорогами свободы в Сеуту, где господин де Бретей уже ждет меня по приказу короля. Колен, Колен, прости меня».
«Так что он был не в счет. Их, получается, было бы семь, а не шесть. И колдунья Вуазенша сказала: шесть. Его не было в моей судьбе. Не было! Тсс, молчи! Это секрет. „Потому что, – склоняясь над ее изголовьем, шептала разбитная повитуха, пряди волос которой торчали из-под грязноватого чепца, – дамочка, уж верьте мне, не стоит жалеть ни о чем… Дети только осложняют жизнь. Если их не любишь, они мешают. Если любишь, становишься уязвимой…“»
«Колен, Колен, прости меня! Увези меня с собой. Поспешим! Я не хочу, чтобы он отплыл, думая, что я покидаю его на этом берегу».
«Где же он?»
Несмотря на ее зов, он не приходил. Странные силуэты, склонившись над ней, старались ее усмирить, утихомирить. Она отбивалась, пытаясь выскользнуть из их рук и убежать.