Дорога на Стамбул. Первая часть - стр. 52

Васятка, стоя на сарае, лил из узкогорлого кувшина тонкой струйкой воду, а Никита рубил ее шашкой, стараясь, чтобы не было брызг.

– Угол! Правильный угол ищи! – учил его Осип. – Ежели под правильным углом клинок идет – силы много не надо… Ррраз… Подвысь… Ррраз… Еще… Ррраз! Резче! Резче!

Никита, разгоряченный, забрызганный, рубил азартно, не обращая внимания на вопли Васятки, который корчился с тяжелым кувшином на руках.

– Эй вы! Эй вы! Зараз кувшин брошу! Я писать хочу!

– Ровней лей! Ровней! – кричал, встряхивая чубом, Никита.

– Ой, счас описаюсь! – вопил Васятка.

– Осип! – позвал сам.

– Ай! – откликнулся казак.

– Закладывай быков, с Аграфеной на мельницу поедешь!

– Батяня, можно я! – завопил Васятка, торопливо расстегивая штаны и облегчаясь прямо с крыши.

– Я вот тебе сейчас жигану крапивой… Ты чего выставился! – цыкнул на него с притворной строгостью хозяин.

– Так ведь не стерпишь! – ответил простодушный Васятка. – Можно я на мельницу?

– Нет! – отрезал Демьян Васильевич, опускаясь во двор и степенно шествуя к воротам.

Какое-то нехорошее, тревожное предчувствие шевельнулось у него в душе, когда проходил он мимо Осипа, тащившего к возу воловье ярмо. Словно и он, как говорила хозяйка, подводил этого славного парня под грех.

Отгоняя эти предчувствия, хозяин хлопнул Осипа по каменной спине, как хлопают любимого коня, и поймал в ответ ласковую, развеселую улыбку.

– Истинно Иванушка-дурачок! – вздохнул хозяин, садясь на дрожки и натягивая вожжи.

– Пррими… – крикнул он зазевавшемуся конюху и бурей вылетел в распахнутые ворота.

2. Аграфена вышла на крыльцо, когда работники загрузили воз. Она стояла и молча смотрела, как мужики, надсаживаясь, закидывают тяжеленные тугие туши мешков, как перетягивают воз веревками. В прежнее время она непременно сунулась бы помогать, но теперь стояла недвижимо: закинув одну руку на высокий точеный столбик резного гульбища, а другой избоченясь. Что-то вызывающее, нехорошее было в изгибе ее тонкой фигуры, в туго обтягивающей грудь кофточке и черной атласной юбке.

– Вона, – сказал рябой Вавила. – Вырядилась… Ох и наломаесси ты ноне, Осип. С нее будет тебе помощи как с козла молока…

– Не переломлюсь, – ответил Осип. – Ну поедем, что ли, – позвал он женщину.

Аграфена, прищурив лихорадочно поблескивающие глаза, выждала, пока он подойдет ближе, и, чуть приподняв юбку рукою с зажатым кружевным платочком, картинно, будто барышня, сошла с высоких ступенек. Осип невольно протянул ей руку, и она, ничуть не смутившись, оперлась на нее. Рука Аграфены была ледяной.

– Ну! – сказала она, сверкнув цыганскими серьгами. – Подавай экипаж, господин приказный!