Дорога мертвеца. Руками гнева - стр. 10
Прежде чем убрать голову, Монтклер успел заметить бутыль с виски рядом с кроватью.
– Попали в него, значит, – сказал Монтклер.
– Точно между глаз.
– Ну, вот что. Проповедник вы или нет, стрелять в моем отеле постояльцам не дозволено. У меня тут приличное заведение…
– Это сортир, о чем вы прекрасно знаете. Надо бы приплатить мне, раз я тут остановился.
Монтклер собрался было ответить, но, взглянув в лицо Преподобному, передумал.
Засунув руку в карман, Преподобный вытащил стопку смятых купюр.
– Доллар за паука. Пять за дыру.
– Но, сэр, не уверен…
– Очень приличный приз за паука, Монтклер, а мокнуть от дождя сквозь дыру моей голове.
– Верно, – сказал Монтклер, – но я содержу приличный отель, и полагается компенсация за… – Бери или проваливай, болтун.
Приняв вид оскорбленный, но не слишком, Монтклер протянул руку. Преподобный отсчитал обещанную сумму.
– Полагаю, Преподобный, это справедливо. Но не забывайте, вместе с жильем постояльцы платят за тишину и покой.
Преподобный отступил в комнату и взялся за дверь.
– Так дайте нам немного тишины и покоя. – И захлопнул дверь перед носом Монтклера.
Монтклер направился вниз, раздумывая о лучшем применении для полученных денег, чем ремонт потолка в номере 13.
Паук встретил гибель как воплощение его нескончаемого кошмара. Сон был настолько жутким, что он ненавидел время, когда солнце опускалось за горизонт и умирало во мраке, подпуская ночное забытье.
Там ждали обрывки исковерканных воспоминаний, призраками проносившиеся в глубинах его сознания. И самые жуткие были связаны с пауком – вернее, тварью в паучьем обличье. Тварь символизировала нечто – словно его пытались предупредить.
Уже год, как длился этот сон, и с каждым разом тьма давила мучительнее. Казалось, сон движет им и направляет к участи, которая ему предначертана. Или то были тени умирающей веры, готовые снова сплотиться в единую ложь?
Если в них что и таилось, от небес или преисподней, он до мозга костей чувствовал, что разгадка поджидала здесь. В Мад-Крике.
Он не знал причин. Бог, как видно, давно отвернулся от него. Если это его последний бой, то в решающий миг Бога не окажется рядом.
Лучше было об этом не думать. Он отхлебнул немного виски.
Взгляд его уперся в потолок.
– Почему ты меня оставил?
Минуту длилась тишина, затем его губы растянулись в мрачной ухмылке. Салютуя, он поднял бутыль.
– Этого ответа я и ждал.
И надолго приложился к своему жидкому аду.
Неторопливо, размеренно, истощая содержимое по мере того, как медленно угасало солнце, Преподобный прикладывался к бутыли, держа путь к темному берегу, где предстояло сесть в темную лодку из сна, выплывавшую каждый раз, стоило ему сомкнуть веки.