Дорога без возврата - стр. 65
Последняя мысль так понравилась посаднику, что он наконец-то взял себя в руки. Оглядев стол, на котором валялись сломанные перья и порванные пергаменты, мужчина вдруг злорадно подумал: «А про упыря-то, Гостибыл, ты зря заговорил. Я тебе его припомню, и те недели, когда кое-кто отсиживался после ограбления – тоже. Выжидал, как повернётся, на нас хотел промах повесить? А вот тебе! И виноватым со всех сторон выйдешь именно ты!»
Присланный полгода назад из столицы воевода с первого дня не вызывал у посадника ничего, кроме глухого раздражения. Столичный бездельник, получивший должность по чьей-то протекции. Особых занятий в Залесье у него не было: желавших нападать на вооружённых до зубов охотников и рудокопов находилось мало – такие сами кого хочешь ограбят. Границу со Степью издавна стерегли княжеские витязи да нанятые хирды викингов, и тоже обходились без воеводы. Вот и оставалось Гостибылу вытрясать деньги с купцов, брать взятки да набивать поместье холопками и дорогими степными коврами. Посаднику, искренне радевшему за свой город, такой образ жизни был откровенно противен. Да, он, конечно, и сам не гнушался подарками. В казну лапу запускал, чего греха таить. Но пять лет назад в трудный год страшной засухи не он ли выложил большую часть своего состояния в помощь городу? И до сих пор об этом ни дня не жалел.
Посадник позвонил в колокольчик, вызывая секретаря.
– Пиши: «Воеводе тайного приказа Ратмиру и его светлости высокочтимому великокняжескому префекту Ярославу...»
Ярослав устало отложил письмо из Залесья и посмотрел на сидевшего по другую сторону стола митрополита. Голова от бессонной ночи была тяжёлой, к тому же душный запах свечей, горевших до самого утра, до сих пор так и не выветрился. Хотя солнце за окном уже миновало полдень.
– Всё, отче. Это уже шестая жалоба. И все – на твоих выдвиженцев. Больше никого по твоей просьбе я назначать не буду. И княжеский суд по твоему желанию на каторгу и плаху никого больше не пошлёт.
– Ярослав, друг мой, – голос Гумберта был полон мёда, – мы же с тобой договаривались...
– Я помню наш разговор. Но, по-моему, этих месяцев вполне достаточно, чтобы ты получил свою долю. А я на время забыл, что, если князь болен, а наследника нет, то опекает его префект и столичный посадник. Хватит. Мне умные нужны, и не для того, чтобы камни на каторге ломать. Ты разгромил уже немало боярских родов. Хватит, так и до бунта недалеко. Нам, похоже, вскоре Земский собор придётся собирать.
С каждым словом между собеседниками ощутимо нарастало напряжение. Казалось, ещё немного – и они вцепятся друг другу в бороды. Это было бы смешно: брызжущий слюной, невысокий, полненький, с оттопыренными ушами и лохматой курчавой бородёнкой митрополит в богатой рясе – и напоминавший собаку-овчарку спокойный, статный префект в простой, без вышивки, рубахе небелёного полотна. Смешно, если бы не грозило перерасти в усобицу самых влиятельных людей страны.