Донская рана - стр. 15
Все получалось так, как и хотел Шубин. За одним маленьким исключением: врачи категорически не разрешали ему покидать стены госпиталя. Когда «ефрейтор Кнехт» попытался заговорить о получении такого разрешения, поднялась настоящая буря.
– О каких прогулках вы говорите, ефрейтор? – возмущался самый авторитетный среди немецких врачей пожилой доктор, похожий на профессора. – Вы несколько дней находились на грани смерти! Мы до сих пор не знаем, почему ваш организм так реагирует на лекарства! Вы должны находиться под непрерывным наблюдением специалистов! Так что мой ответ – нет и еще раз нет! Никаких прогулок до самой выписки!
Шубин не стал спорить с профессором. «Ладно, это мы еще посмотрим, – подумал он. – Не хотите меня отпускать официально по документам – я и без всяких документов найду способ отлучиться. Так даже лучше – не надо будет спешить в пивную, поить этого Вольфа».
И Глеб стал действовать иначе. Он заметил, что самый большой промежуток между визитами в палату медсестер с таблетками приходился на время между полуночью и тремя часами ночи. Три часа времени, в общем, было немного. Но их хватало, чтобы добежать до сарая, где была спрятана рация, и передать заранее приготовленное сообщение. Поэтому Шубин, вооружившись обыкновенной вилкой, захваченной из столовой, заранее открыл оконную раму в конце коридора на втором этаже. И ночью, когда жизнь в госпитале на время замирала, ему нужно было лишь быстро одеться, открыть окно и спуститься по водосточной трубе со второго этажа на землю. Особой охраны в госпитале не было: никому здесь не приходило в голову, что раненые немцы захотят тайком отлучаться в город, где жило ненавидящее их население. Поэтому Шубин незамеченным спускался на землю и отправлялся к месту, где была спрятана рация. Там он осуществлял передачу и снова возвращался в госпиталь, на свою койку.
Однако у этого способа действий была своя уязвимая сторона. У Шубина никак не получалось встретиться со своими информаторами. Дорожный мастер Чижов никогда не работал по ночам. А Аня Мухина, может, и работала в ночную смену, но Шубин во время последней встречи не успел ее предупредить о новом режиме встреч. Так что для обоих агентов советской разведки их резидент просто пропал. Оба могли только гадать, что с ним случилось. Так что пока Шубин снова вернулся к сбору данных в стенах госпиталя – у новых, только что поступивших с фронта раненых. Но это были не те данные, которых ждало от него командование.
Надо было что-то решительно менять. «Легенда с ефрейтором Кнехтом, конечно, хорошая, – размышлял Шубин. – Но, кажется, она исчерпала свои возможности. Некогда мне у них на койке валяться – там, на фронте, ждут моих донесений. Нужно придумать что-то другое. Но что?»