Домработница царя Давида - стр. 30
Он всё говорил и говорил жалобным голосом, и суетливо помогал Ане вынимать из сумок продукты, и раскладывать их на расстеленной загодя газете, и руки у него тряслись, и дышать он старался в сторону… Врал, конечно, какую-то сумму они сегодня надыбали – и тут же пропили. Наверное, сумма была действительно маленькой, и на закуску не хватило. Вон они какие голодные. Да и пьяные не очень.
– Ты ей не ври! – строго сказал уголовник Коля – тот самый, который всегда ходил со своей миской и со своей ложкой. – Ей – нельзя… Аня, мы всё ж приняли. Но мало – это правда. А кто не пьёт? Жизнь такая. Ты понимаешь. Понима-а-аешь!.. А то бы разве кормила?.. Песню знаешь? Кто не страда-а-ал, тот страданьев чужих не поймё-о-от…
– Страданий, – машинально поправила Аня. – Правильно «страданий», а не «страданьев»… Да не торопитесь вы так, там всем хватит, ещё и останется. Одну сумку я вам оставлю. И банки тоже оставлю, может быть, вам пригодятся. И кастрюлю оставлю, она моя… Вот в этой коробке зелёнка, бинты, пластырь, анальгин. Мыло от вшей. Сейчас жарко, можете и в речке помыться. И одежду постирать в речке можно, на солнце за пятнадцать минут высохнет. Вот в этом пакете – трусы и майки. Они не очень новые, но совершенно чистые. И простыня.
Она большая, если её порвать – будет три полотенца, тоже больших… Лев Борисович! Вот это специально для вас. Шерстяной жилет. Он очень колючий, зато очень тёплый. Даже летом на ночь обязательно надевайте. А зимой вообще не снимайте ни ночью, ни днём. Может, спина не так болеть будет…
– Аннушка, – тревожно спросил Лев Борисович. – Ты что, уезжаешь куда? Ты прощаться пришла, да?
– Я теперь в другом доме буду жить, – сказала Аня. – Далеко отсюда. Наверное, не скоро смогу к вам выбраться…
– Так адрес скажи! – Лёня-Лёня тоже затревожился, даже есть перестал. – Мы сами к тебе придём. Ну?..
– Вас туда не пустят… – Аня вспомнила, как искала в чугунной ограде запасной выход, и вздохнула. – Там забор железный, и ворота всё время закрыты, и охрана на посту… Если только через решётку что-нибудь смогу передать? Но я ещё не знаю, какой там хозяин будет. Может быть, и не разрешит. Но вы не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю.
Теперь и уголовник Коля затревожился. Тоже перестал есть, уставился на Аню вечно недоверчивыми глазами, подозрительно спросил:
– Ты чего, сестрёнка? Шутки шутишь? Тебя-то к хозяину за что? Ну, суки легавые. Совсем очумели! Ангелов небесных в крытку сажают!
– Я опять не понимаю, что вы говорите, – призналась Аня. – Что означает «крышка» в данном контексте? И потом, Николай, – я же просила вас не ругаться… Мне чёрные слова слышать тяжело. У меня от таких слов сердце болеть начинает.