Домработница царя Давида - стр. 32
– А это чего такое может быть? А? Чтобы хуже, чем у нас?
– Что угодно может быть, – уверенно ответила Аня. – Я точно знаю: всегда можно найти людей, которые нуждаются в помощи. У меня есть одна подруга… Она… В общем, она очень больна. И в материальном плане там не очень… В общем, совсем туго. Знаете, скольким людям она помогает? Да всем помогает, до кого дотянулась… И говорит, что от этого ей жить легче.
– Тоже блажная, – с непонятной интонацией пробормотал уголовник Коля. – Нищая, больная – а туда же… Чокнутая. Лучше бы о себе думала.
Лев Борисович и Лёня-Лёня оглянулись на Колю неодобрительно, но промолчали. Ладно, бог с ними. Коля моложе и сильнее, зачем им с ним ссориться? И вообще никому ни с кем ссориться незачем.
– Прощайте, – сказала Аня. – Нет, всё-таки до свидания. Может быть, всё-таки встретимся когда-нибудь. Я не могу ничего обещать, но постараюсь… Желаю вам здоровья и… и… не знаю… и удачи, вот чего.
– Спасибо, Аннушка, – тихо сказал Лев Борисович. – И тебе того же.
– Бывай, – сказал Лёня-Лёня. – Ты это… Ты уж с хозяевами там договорись как-нибудь. Может, хоть не каждый день приносить будешь, а как получится, – и то проживём.
– А подруга твоя где живёт? – спросил уголовник Коля. – Как её зовут-то?
– Подруга сейчас в больнице, – помолчав и какое-то время поглядев на Колю, ответила Аня. – Долго ещё в больнице будет, наверное, целый месяц.
Повернулась и пошла к дому. Услышала, как Коля с досадой матюгнулся, а Лев Борисович и Лёня-Лёня что-то тихо начали говорить ему, но тут же и замолчали. Ну да, Коля ведь моложе и сильнее. Заберёт себе то, что она сегодня принесла и что они не успели съесть, – и всё, завтра они голодные. И вряд ли кто-нибудь ещё будет их кормить здесь каждый день. Они не единственные такие, бомжей много, всех не прокормишь… Ужасно жалко людей. Всех.
…А Вадика не жалко. В ресторане кушает. Не пропадёт. Надо на всякий случай оставить в доме хлеб, яйца, кетчуп и подсолнечное масло. Всё это и без холодильника какое-то время проживёт. А Вадик, может быть, утром есть захочет. Догадается сам себе яичницу пожарить. А мясо и сливочное масло нужно отнести к кому-нибудь из соседей, у кого есть холодильник. У всех есть холодильник. Только у неё нет холодильника. Хотя при чём здесь она? У Вадика нет холодильника. У него уже почти ничего в доме нет. И дома уже почти нет. И жены уже почти нет. Зато есть серьёзный бизнес. И новый костюм. И новый портфель, новые часы, новый мобильник, новый бумажник, а в бумажнике – её зарплата…
Ну всё, хватит уже. Об этом думать нельзя. Стыдно. К тому же – каждый сам кузнец своих несчастий. И опять же – что такое несчастья? Сегодня – последний день, последний вечер, последняя ночь… Не так уж много осталось, вполне можно потерпеть. Тем более, что у Вадика деловая встреча. Повезло. Может быть, повезёт так, что он придёт совсем поздно, а завтра утром, когда она будет уходить, он ещё будет спать… Ой, сколько раз она себе говорила: не надо мечтать о слишком многом…