Домой - стр. 147
– Я… не могу один.
– Ничего! – отчеканила Нина, – от голода умирать один можешь, и тут управишься. Больно нежный.
Арсений Васильевич восхищенно посмотрел на дочь. Надо же, как она… справилась. Вот, пожалуйста, мальчик, хоть и опустив глаза и смущаясь, ест эти маленькие убогие бутерброды, пьет чай. Старается есть медленно, но не получается – глотает, жует скорее. Голодный…
С едой было покончено, и Володя, не поднимая глаз, пробормотал:
– Большое спасибо.
– Не кружится голова? – спросил Арсений Васильевич.
– Нет… больше нет.
Нина, не сводя с него серьезного взгляда, выговорила:
– Завтра из остатков муки испеку еще пирожки. Зайдешь после трех.
Володя поднял голову, хотел что-то сказать, но встретил Нинин взгляд и угрюмо, потерянно кивнул.
– А если еще раз такое затеешь – от голода втихаря умирать – ты мне никто, понял?
Володя растерянно повернулся к Смирному:
– Арсений Васильевич…
Тот развел руками:
– А что, сынок? Она все правильно сказала.
Володя вздохнул.
– Спасибо вам. Я… пойду?
– Иди. До завтра!
Володя выскользнул за дверь. Арсений Васильевич задернул засов. Нина убирала со стола. Смирнов остановил ее:
– Погоди… давай еще по чашечке выпьем.
Нина налила отцу чай и села напротив. Вдруг она закрыла лицо руками:
– Папа, как мне стыдно! Я ведь была у него вчера, смотрела, как он со своим театром возится! Мне даже в голову такое не пришло, а он… хоть бы слово, хоть бы намекнул! Ничего не сказал…
– Конечно, не сказал, – расстроенно отвечал Арсений Васильевич, – он же гордый…
– Гордый! Но ведь так нельзя…
Арсений Васильевич перебил ее:
– Можно, нельзя – это все разговоры… он такой. Ну, уж какой есть. Надо бы, Нина, им отнести чего. Только ведь не возьмет Софья Моисеевна.
– Я зайду и Анюту угощу, не будет же она Анюте отказывать? А Володе тут сунем.
– Хорошо, – грустно кивнул Арсений Васильевич.
28
На следующий день Арсений Васильевич ушел рано. У него все получилось – он удачно отдал часы Володиного отца знакомому на Сенном рынке, получив за них неожиданно много, золотое кольцо жены поменял на муку и сахар, кроме того, успел зайти к Лиде и с облегчением узнал, что у нее из спасенных из лавки припасов осталось довольно много.
Домой он возвращался довольный. Нина с утра из остатков муки пекла маленькие пирожки с вареньем, он отошлет ее к Альбергам, а потом она приведет Володю к ним. У Лиды сохранилась маленькая шоколадка, и она отдала ее Арсению Васильевичу – побаловать Ниночку.
Надо будет и Володе дать кусочек, подумал Арсений Васильевич и безмерно удивился такой мысли.
Его сын умер, не прожив и месяца. Арсений Васильевич иногда с раскаянием думал, что почти не помнит его. Не успел привыкнуть, оправдывал он себя, и тут же думал, что нельзя себя обманывать – к Ниночке привыкать не пришлось, она была любимой и бесценной с самого рождения. А мальчик…