Домик в Ницце. Сборник рассказов - стр. 19
Тяжело ступая, старик зашел в цех. Не спеша подошел к своему станку, которого ласково называл «Мотя», потрепал его, как любимого коня, и включил кнопку пуска. Мотя что-то буркнул в знак приветствия и миролюбиво заурчал. Алон переодел глаженую рубашку на рабочую футболку и сел на свой потертый стул передохнуть. Он неотрывно смотрел на станок, как будто за ночь успел по нему соскучиться. Старик хотел бы рассказать своему верному другу, что сегодня необычный день – четвертое июня. Он был уверен, что Мотя понял бы его, как понимал каждое движение хозяина, нов цех стали приходить рабочие. Старику расхотелось при них даже мысленно продолжать беседу со станком.
Первыми пришли женщины, работающие на очистке заусениц: Фира и Тамара. Обе шумные, крикливые, вечно озабоченные поисками состоятельных ухажеров.
Потом появился смуглый парень, любовно прозванный женщинами «маракашка», по названию страны исхода – Марокко. "Маракашка" не щадил себя на полях сексуально-эротического фронта, одерживая все новые и новые победы. Поэтому по утрам он выглядел таким усталым и замученным, каким принято видеть работающего человека вечером.
Далее подгреб Федя. У Феди были поистине «золотые руки», которые не ошибались даже тогда, когда ноги не могли устоять у станка «после вчерашнего». Говорят, что у себя в Житомире в смутные времена перестройки Федя сделал на своем токарном станке револьвер и выгодно продал его местным авторитетам. Также говорят, что после этого поступка он был вынужден срочно улететь в Израиль. Как бы то ни было на самом деле, но Федя уже несколько лет работал на заводе старика, ни разу не выпустил брака и ни на час не расставался с большой потертой бутылкой из-под минералки, прикладываясь к которой он становился веселей и добродушней.
Оба рабочих тут же врубили свои радиоприемники. Из колонок "маракашки" лилась лирическая песня «Золотой Ерушалаим» на иврите, а приемник Феди огласил цех ностальгическими песнями России.
– Вологда, Вологда, Вологда-гда ....
– Эх-ма! – Отхлебнув из своей бутылки «минералки»,Федя начал пританцовывать у токарного станка.
Старик взмолился:
– Приглушите звук.
– Пусть вначале выключит свою трещалку обезьяна марокканская, – крикнул Федя и хлопнул в ладоши в такт захватывающей песни.
– Только после русской свиньи, – не растерялся «маракашка».
Наконец появился настоящий хозяин завода – Орен. Холеный, рослый, тщательно скрывающий свой возраст дорогой молодежной одеждой, модной оправой очков и кокетливой косичкой из жидких волос.
– Что ты говоришь?! Оплачивать работу по курсу доллара? Это – клиника. Доллар сегодня не дороже мусора, а ты привязываешься к баксам! Хочешь убить меня? – кричал он по мобильнику и, не поздоровавшись с рабочими, прошел в свой кабинет.