Домашний фронт - стр. 55
Дома жизнь превратилась в бесконечную череду горьких моментов и долгих прощаний. Каждый взгляд, каждое объятие, каждый поцелуй – все носило отпечаток грусти. Джолин боялась, что она просто не выдержит. Стоило ей посмотреть на детей, и горло ее сжимали спазмы.
И еще Майкл.
За то короткое время, что у них осталось, он еще больше отдалился от нее, еще больше времени проводил на работе. Джолин редко ловила на себе его взгляд; в этом взгляде было осуждение, и Майкл спешил отвести глаза. Она пыталась поговорить с ним обо всем: о призыве, о своих чувствах, его чувствах, о своем страхе, – но каждая такая попытка словно увязала в болоте, и в конечном счете Джолин, устав, сдалась.
Похоже, Майкл сказал правду: он ее больше не любит.
Иногда, глубокой ночью, Джолин лежала рядом с ним в постели, боясь к нему прикоснуться и сгорая от желания очутиться в его объятиях, и думала об исчезающей надежде. Ей хотелось истолковать сомнения в его пользу, объяснить холодность страхом и тревогой, но тут не помогал даже ее природный оптимизм. Майкл был ей так нужен, возможно, впервые в жизни, но он предал ее. Как ее родители.
Вечером, после целого дня на базе, где эскадрилью готовили к отправке в Ирак, Джолин поставила свой внедорожник в гараж, заглушила двигатель и несколько минут сидела в темноте, пытаясь собраться с силами. Почувствовав, что сможет держать себя в руках, она вылезла из машины и вошла в дом.
Он был наполнен золотистым светом и запахом ягненка, тушившегося в остром томатном соусе. В воздухе витал сладковатый аромат корицы. Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса дочерей. В последние дни домашние в основном молчали. Все словно затаили дыхание перед последним прощанием. Бетси было особенно тяжело: она устраивала сцены, громко хлопала дверьми. Вероятно, кто-то из одноклассников насмехался над ней из-за матери, которая собирается «на эту дурацкую войну», и Бетси была на грани истерики. Вернувшись домой, она умоляла мать уволиться из армии.
Джолин повесила куртку на крючок в прихожей и прошла на кухню, где свекровь мыла посуду после ужина. Сам Майкл еще не вернулся с работы – в последнее время он редко приезжал раньше десяти.
В начале девятого солнце начало опускаться за горизонт. Вид из окна кухни напоминал картину Моне: наползающие друг на друга золотистые и лиловые мазки.
Джолин подошла к Миле и тронула ее за плечо; ее окутал запах шампуня с лепестками роз, которым пользовалась свекровь.
– Привет, Мила. Мусака?
– Конечно. Твоя любимая.
В последнее время любая мелочь вызывала у Джолин грусть. Она сжала руку свекрови.