Дома смерти. Книга III - стр. 51

Но главная проблема заключается даже не в том, что коронер не посчитал нужным сообщать лишние детали – это-то как раз понятно, и на этот пустяк можно закрыть глаза. Гораздо серьёзнее два других аспекта, оставшихся без объяснения, а именно – почему золотой «мост» расплавился и что стало с нижней челюстью, на которую он крепился. Золото является металлом тугоплавким, его температура плавления в чистом виде (без примесей) составляет 1063°С, и введение присадок (легирование) понижает её незначительно. Температура плавления 18-каратного «стоматологического» золота (750-й пробы по современной отечественной шкале) колебалась в довольно широких пределах в зависимости от вида и количества присадок (меди, палладия), но оставалась выше 900°С. Во второй половине XX-го столетия для улучшения технологических свойств стоматологического золота в его состав стали вводить кадмий, что позволило опустить температуру плавления до 800°С, но в интересующее нас время кадмий не использовался. Кроме того, следует понимать. что даже 800°С – это температура тигельной печи, которая недостижима при открытом горении дерева.

Температура пламени обычного костра или горящей деревянной постройки, как в случае пожара на ферме Белль Ганес, приблизительно равна 650—700°С, а при наличии хорошей тяги (притока кислорода) она может подниматься до 750°С. Но ни о каких 900-х градусах при таком виде горения дерева речи и быть не может. Температура пламени могла бы существенно повыситься при наличии на месте пожара заметного количества высокоэнергетического топлива – бензина, спирта, фосфора – но ничего подобного в сгоревшем доме не было.

Этих деталей коронер и работники его ведомства могли не знать – и скорее всего не знали! – но они должны были прийти к правильному пониманию сути явления, основываясь лишь на наблюдательности и здравом смысле. Любой разумный человек того времени не мог не заметить того, что предметы, изготовленные из разных металлов, вели себя при воздействии пламени по-разному, например, оловянная посуда и пуговицы плавились, а латунные дверные петли и элементы декора – нет. При этом любой зубной техник в те времена знал, что температура плавления стоматологического золота выше температуры плавления латуни, а стало быть, зубной протез Белль Ганес не мог расплавиться в огне пожара.

Другая необъяснимая странность была связана с отсутствием той самой нижней челюсти, для которой предназначался якобы найденный зубной протез. Даже если считать, что кость была полностью уничтожена пламенем – что само по себе выглядит сомнительно – совершенно необъяснимым представляется отсутствие зубов. Зубы переносят длительное пребывание в огне без потери формы и прочности. В крематориях для уничтожения зубов, остающихся после кремации человеческих тел, используют специальные мельницы, перетирающие их в порошок. А ведь температура печи крематория не опускается ниже 900°С, и продолжительность процесса сжигания достигает 2 часов. На ферме Белль Ганес, как отмечено выше, таких условий горения быть не могло, а потому зубы должны были остаться. Причём не только зубы, но и нижняя челюсть целиком.