Дом в Лондоне - стр. 7

Геннадий посмотрел на нее мокрыми глазами и тихо произнес:

– Шутка. Самая обыкновенная шутка. Чтобы произвести впечатление. А еду я за запасными частями. Для инвалидных колясок. От союза афганцев. Успокоилась?

Он пробовал почву, чтобы перейти на «ты». Этого Лидочка не хотела.

Беседа на время прервалась, потому что пришла очередь обедать, а количество маленьких упаковочек, вилочек, пакетиков, блюдечек требовало заботы и внимания. После разговор возобновился, но лишь гастрономический.

– Где кормят лучше всего, – заметил Геннадий, – это на сингапурской линии. Не летали?

– Не приходилось.

– Там местные приправы дают – обалденные!

Геннадий совершенно не мог все время поддерживать разговор на уровне «джентльмен беседует с дамой своего круга». Тем более что он не был уверен в том, насколько правильно повел себя, выступив убийцей-организатором, который не любит слова «киллер». На всякий случай об этом лучше было забыть – всегда полезно забывать о глупостях и оговорках случайного собеседника.

– Прилично кормят в Аргентине, – сообщил Геннадий.

Лидочка кивнула. В аэрофлотовском самолете кормили тоже прилично, по крайней мере эта пища вызывала ностальгические чувства – сколько раз она за свою жизнь ела аэрофлотовский обед!

– Один раз мне подсунули устриц. Не ели? Я не знал, начал жевать. Чес-слово! Ластик школьный. Вы где обычно отдыхаете?

– На этот раз в Лондоне, – призналась Лидочка.

– В Лондоне не отдых, – сказал Геннадий. – Как-нибудь рванем с вами на Канары. Не пробовали? Море – синева, небо – синева, гостиница пятизвездочная. В пароходе берем люкс. Ну как, устраивает?

– Это рассуждение или предложение?

– Считайте, предложение. – Геннадий вроде бы шутил.

– Нельзя, – сказала Лидочка. – Я на отдыхе, а вы на работе.

– На вас мне времени не жалко.

– Не выполните задания – вас самого порешат. Или как это у вас называется? Зачем мне безутешно плакать?

Геннадий замолчал. Он сказал лишнее – независимо от того, были ли его слова шуткой, или несли в себе долю правды. Не надо было ему так себя вести. Не мальчик ведь!

Геннадий зашуршал газетой, и под это шуршание сразу после того, как стюардесса забрала подносики, Лидочка задремала.

Вячеслав Кошко встречал Лидочку за барьером. Сначала она шла к нему бесконечными светлыми коридорами, за стеклянными стенками которых нежились под ярким солнцем самолеты, потом стояла в длинной, но быстро идущей очереди к пограничникам. Лидочке достался скучного вида сикх, у которого, кажется, болел живот. Больше всего он боялся, что Лидочка останется в Англии жить и работать и отнимет этим рабочее место у честных выходцев из стран Британского содружества, в том числе и у его племянницы. Дальнейшее произошло без задержек, потому что таможня Лидочкой не заинтересовалась. Она прошла закоулком зеленого коридора и оказалась в просторном, гулком и светлом зале. За легким барьером стоял Вячеслав Андреевич, которого Лидочка не знала, но которому Лидочку описала Марксина Ильинична.