Дом шалунов - стр. 4
Фроську не упрекали, не бранили. Только Екатерина Александровна не могла ее видеть больше и все махала на нее рукой, чтобы Фроська к ней не подходила… Фроська голосила на весь дом, как в деревне бабы голосят над покойниками. Всю ночь никто не ложился, все ждали Нику. Вот-вот, думали, приведут. Дрогнет звонок, и он вбежит, такой черноглазый, розовый, хорошенький… Но никто не приводил Нику. Ника не отыскивался.
Тихие, крупные слезы падали из глаз Екатерины Александровны на сваленных в кучу оловянных солдатиков… Жоржик давно разделил войско на две половины: красных гусаров[4] взял себе, желтых драгун[5] отдал маме. Своих гусарчиков Жоржик давно расставил, а мамины драгуны все еще лежали вповалку. Мама точно совсем позабыла об игре.
Жорж надулся. Он заметил, что не на солдат вовсе, а на Никиного барашка смотрит, не отрываясь, мама. И закапризничал, заныл:
– Не хочу играть! Не буду! Разве это игра? Гусары выстроены в две шеренги, а драгуны лежат, точно раненые, когда они стоять должны… Нехорошо это… Не хочу…
И Жорж заплакал на всю комнату.
Фроська, как встрепанная, вскочила с подоконника, подбежала к Жоржу и повела его в гостиную, уговаривая по дороге:
– Не плачь, золотце, не плачь, кисонька, не плачь, маленький, не то маме еще горше станет! Молчи!
Но маме не могло быть горше от слез Жоржика. Фроська ошибалась. Мама, казалось, даже и не слышала его плача. Ее глаза все смотрели и смотрели на милого беленького Никиного барашка…
Лишь только Жоржик и Фроська скрылись за дверью, как Екатерина Александровна вскочила со своего места, с живостью девочки подбежала к Никиной постельке, схватила барашка и, прижав его к груди, залилась слезами.
– Господи, – прошептала она, рыдая, – ты добр и милосерден, верни мне Нику!.. Верни мне его, Господи, моего мальчугана, крошку моего ненаглядного, птичку мою! Верни мне его!.. Никушка, малюточка моя! Детка моя крохотная! Золотой ты мой птенчик! Сердечко мое, где ты? Где ты, птичка моя?
И покрывала поцелуями беленького барашка.
Глава IV
Что случилось накануне печального дня
Розовый хорошенький мальчик, с черными вишенками-глазами, с золотой, цвета спелой ржи, головенкой, отягощенной длинными, мягкими как лен кудрями, стоял перед огромной, пестревшей цветами клумбой городского сада.
Вот так цветочки! Каких тут только нет! И голубенькие анютины глазки, и плутоватый душистый горошек, который кажется таким простеньким и скромным на вид, а как хорошо пахнет! А вот и белые, точно снежные комочки, левкои. И еще много-много других красивых цветов, названия которых мальчик не знает.