Доллары в чемодане, труп в багажнике - стр. 7
– Куда ты несешься? – спросил он. – Держи.
Она выпила воду залпом, потом сказала:
– Идем отсюда, ротонда занята.
Устроились на скамейке, откуда неплохо видно террасу, где медленно, будто сомнамбулы, ходили длинные девицы, одежду им заменила роспись по телу – это вторая часть развлечений. Собеседником Виталий оказался неинтересным, изъяснялся короткими фразами, можно подумать, у него атрофирован язык. По вялым хлопкам и по заметному шевелению среди зрителей Дана поняла, что представление окончено, и снова подумала о возвращении домой, но Виталий предложил:
– Хочешь, покажу коллекцию охотничьих трофеев?
– А ты охотник?
– Да, мы с отцом большие любители.
– Покажи. – Она с готовностью поднялась. – Постой… ты родственник хозяина?
– Сын. Не притворяйся, будто этого не знала.
– Хм! – фыркнула она. – Считаешь, об этом должна знать вся страна?
– Достаточно нашего города. Идем?
– Ну, давай, показывай.
2
В большой комнате на втором этаже Дана, рассматривая стены, украшенные головами животных, чучелами птиц и всяческими охотничьими принадлежностями, присвистнула:
– Фью! Это все вы с отцом настреляли или купили?
– Настреляли.
Она подошла к бурому медведю в углу, погладила по лапе, обернулась:
– А не жалко было стрелять в живое?
– Это же охота, – снисходительно усмехнулся Виталий.
Слава богу, не стал распространяться про древнейшее занятие человека, что охота сидит в крови мужчины-добытчика и так далее. Не рисовался, что понравилось Дане. Она обходила застывший животный мир, рассматривая по очереди искусно сделанные чучела фазанов, орлов, рыси, головы кабана и оленя, у шкуры белого медведя, расстеленной на полу у камина, остановилась:
– И этого мишку убили вы?
– Единственную шкуру купили, – честно признался Виталий, доставая из бара бутылку, бокалы. – А льва застрелил отец.
– Ух ты! – Дана перешла к лавке, на которой покоилась шкура льва, а голова лежала на полу. – Настоящий лев!
– Садись. – Он упал на шкуру белого медведя и, полулежа, разлил вино: – Держи.
– Вообще-то я не пью… – Дана опустилась на колени, но бокал с блекло-лимонной жидкостью взяла.
– Я тоже не пью. Из мелкой посуды. Чин-чин?
– Это по-каковски?
– У нас чокаются, а в Европе говорят «чин-чин», в частности, в Италии.
Дана сделала глоток – вкусно, увлекаться не стала, изучала стены и Виталия. Вот странно: у человека есть все, что душа желает, а он словно ожившая мумия.
– Почему не пьешь? – спросила лениво мумия.
– Мой папа был алкоголиком, боюсь дурной наследственности. У вас большой дом.
– Всего тысяча пятьсот квадратных метров.
– Ого, – не пришла в восторг Дана, подумав, что на этих метрах можно подохнуть, как на плантациях, убирая их. Сколько же дедовских квартир поместится в доме? – А почему ты такой смурной? (Он пожал плечами, оказавшись в затруднении.) Понятно, жизнь наскучила?