Долина страха. Все повести и романы о Шерлоке Холмсе - стр. 85
– Ну, а я что говорил вам с самого начала! – воскликнул, смеясь, Шерлок Холмс. – Вот для чего мы создали этот этюд в багровых тонах – чтобы обеспечить им достойную награду!
– Это еще ничего не значит, – ответил я. – Все факты записаны у меня в дневнике, и полиции это прекрасно известно. А пока довольствуйтесь сознанием того, что вы победили, подобно римскому скряге:
«Populus me sibilat, at mihi plaudo
Ibse domi simul ac nummos contemplar in arca».
(«Народ меня освистывает, зато я сам себе рукоплещу, когда любуюсь своим сундуком с деньгами». Гораций, «Сатиры», I, 1, строки 66–67).
Знак четырех
Глава 1
Дедукция как наука
Шерлок Холмс взял стоящий на углу каминной полки пузырек, затем вытащил из обтянутой сафьяном изящной шкатулки шприц для подкожных инъекций. Длинными нервными пальцами он надел на шприц иглу и закатал левый рукав. Окинув придирчивым взглядом свою мускулистую руку и запястье, испещренные шрамами и следами от уколов, он точным движением ввел иглу и нажал на крошечный поршень. Удовлетворенно вздохнув, Шерлок вновь откинулся на спинку кресла.
Трижды в день в течение многих месяцев я становился свидетелем подобной процедуры, но так и не мог к ней привыкнуть. Напротив, с каждым днем меня все сильнее раздражало это неприглядное зрелище. А больше всего я злился на свое безволие и отсутствие смелости. При всем моем негодовании, я ни слова не говорил ему. Сколько раз уверял я себя, что завтра обязательно побеседую с Шерлоком о его пагубной страсти, и всякий раз меня что-нибудь останавливало. Хотя, если сказать честно, от разговора меня удерживало не нечто абстрактное, а простая трусость. Шерлок подавлял меня, и в этом не было ничего удивительного. Весь его облик, манера поведения не оставляли никаких надежд тому, кто рискнул бы читать ему нотации. Я чувствовал себя перед ним безропотным мальчишкой. Его волевая властная натура, снисходительная манера общения, его поразительный опыт – все это вкупе с другими выдающимися качествами делали меня робким и напрочь отшибали всякое желание перечить ему.
И все же в тот день, после обеда я вдруг почувствовал, что не могу больше скрывать свое раздражение, и решил сделать Шерлоку выговор. Трудно сказать, что больше способствовало моему отчаянному порыву, – то ли бутылка вина, прихваченная к обеду, то ли методичное упорство, с которым Шерлок уничтожал себя.
– Ну и что мы принимаем сегодня? – задиристо спросил я. – Морфий? Или кокаин?
Шерлок оторвался от лежащей на его коленях старинной книги, безразлично посмотрел на меня и вяло ответил: