Доктор Торндайк. Тайна дома 31 в Нью Инн - стр. 28
– Вовсе нет. Думаю, мы его вытащим, если будем настойчивы, но ему нельзя позволить возвращаться в состояние комы. Нужно заставлять его двигаться, пока не пройдет действие наркотика. Если наденете на него халат, мы какое-то время будем водить его по комнате.
– Но разумно ли это? – с тревогой спросил мистер Вайсс.
– Это совершенно безопасно, – ответил я. – Я буду внимательно следить за его пульсом. Если он не будет двигаться, есть опасность возвращения в прежнее состояние.
С явным нежеланием и с неодобрительным выражением мистер Вайсс достал халат, и мы одели в него пациента. А потом стащили, вялого, но не сопротивляющегося, с кровати и поставили на ноги. Он открыл глаза и, как сова, посмотрел сначала на одного из нас, потом на другого и протестующе произнес несколько непонятных слов; тем не менее мы сунули его ноги в тапочки и заставили идти. Вначале он не мог стоять, и мы поддерживали его с обеих сторон, заставляя идти вперед; но потом его ноги стали делать шаги, и после одного-двух поворотов по комнате он смог не только частично держаться стоя, но и проявлял явные признаки возвращения сознания, что выразилось в более энергичных протестах.
В этот момент мистер Вайсс удивил меня, передав руку, которую поддерживал, экономке.
– Если вы меня извините, доктор, – сказал он, – я пойду и займусь очень важным делом, которое не успел закончить. Миссис Шаллибаум окажет вам любую необходимую помощь и вызовет карету, когда вы решите, что можете безопасно оставить пациента. Если мы не увидимся, скажу вам «доброй ночи». Надеюсь, вы не подумаете, что я слишком бесцеремонен.
Он пожал мне руку и вышел, оставив меня в недоумении: какое дело может быть важнее состояния его друга, чья жизнь даже сейчас висит на ниточке? Но, конечно, это не мое дело. Я обойдусь без него, и реанимация этого полуживого человека занимает все мое внимание.
Печальное продвижение взад и вперед по комнате продолжилось, пациент продолжал невнятно протестовать. На ходу и особенно на поворотах я смотрел на лицо экономки. Почти все время я видел его в профиль. Она как будто избегала смотреть мне в глаза, хотя делала так один или два раза и каждый раз смотрела прямо, не щурясь. Тем не менее у меня создалось впечатление, что, когда отворачивает лицо, она щурится. Поворачивающийся глаз – левый, поскольку она держала пациента за правую руку, – все время обращен ко мне, но мне представлялось, что она непрерывно смотрит вперед, хотя, конечно, ее правый глаз я не видел. Мне уже тогда все это показалось очень странным, но я был слишком занят пациентом, чтобы думать об этом.