Доктор Торндайк. Око Озириса - стр. 11

– Я слышала, вы посоветовали моему отцу читать «Альманах Уитакера», – сказала она. – Это лечебное средство?

– Исключительно, – ответил я. – Я рекомендую это как лекарственное средство, как противоядие от возбуждения.

Она слегка улыбнулась.

– Это поистине не слишком эмоциональная книга, – хмыкнула она и потом спросила: – У вас есть какие-то другие инструкции?

– Что ж, могу дать обычный совет: сохранять оптимизм и избегать тревог, но не думаю, чтобы вы нашли его очень полезным.

– Напротив, – ответила она, – это превосходный совет. Люди в нашем положении, боюсь, не слишком веселы, но все же у них нет извращенного желания неприятностей. Беды приходят непрошеными. Но, конечно, вы не можете заниматься этим.

– Я практически не могу помочь, но искренне надеюсь, что дела вашего отца скоро наладятся.

Она поблагодарила меня за добрые пожелания и проводила до входной двери, где с поклоном и крепким рукопожатием отпустила меня.

Когда я вышел из-под арки, на меня обрушился очень неприятный шум Феттер Лейн, и эта маленькая улица выглядела очень убогой и беспокойной по сравнению с достоинством и монашеской тишиной старого сада. А что касается операционной, с ее клеенчатым полом и развешанными по стенам карточками страховых агентов в позолоченных рамах, то она была так отвратительна, что я для отвлечения занялся дневником и все еще деловито записывал результаты утренних посещений, когда вкрадчиво вошел Адольс, официант, и объявил, что ланч готов.

Любому наблюдателю очевидно, что характер человека проявляется в его одежде. То, что то же самое справедливо к группам людей, менее знакомо, но совершенно очевидно. Разве люди боевых профессий и до сегодня не украшают себя перьями, пышными расцветками и позолоченными украшениями, как африканские военные вожди или «смельчаки» краснокожие, что указывает на место войны в современной цивилизации? Разве римская церковь не посылает своих священников на алтарь в одеянии, которое было модно еще до падения Римской империи, как знак своего непоколебимого консерватизма? И разве, наконец, юриспруденция, громыхая вслед за веком прогресса, не свидетельствует о своей покорности прецеденту головными уборами, напоминающими добрые дни королевы Анны[8]?

Должен извиниться перед читателем за то, что посвящаю его в свои банальные размышления, в то время как я стоял в тени и спокойствии Иннер Темпл[9], разглядывая товары в витрине одного из магазинов. Я остановился перед ней и разглядывал парики, когда вздрогнул, услышав сказанные низким голосом слова: