Доктор, да вы... больной! 2 - стр. 11
– Катя, со мной во вторую травму, – говорю по пути.
Прибегает Маша, берёт себе женщину, я увожу девочку во вторую смотровую.
– Физраствор на полную, общий и группу крови, – говорю, слушая пациентку. – Совместить четыре единицы, снимки шеи, грудной клетки, таза и бедра.
– Ай, не трогайте мою ногу! – кричит ребёнок, стоит прикоснуться к раненой конечности.
– Пульса в ноге нет. Кости и ткани размозжены, – сообщает прибывший на помощь Данила. – Возможно, придётся ампутировать.
– Что с моей мамой? – спрашивает девочка. У неё какой-то странный голос. Подозреваю перелом гортани.
– Твоей маме помогают другие врачи. Шея болит?
– Угу.
– Тебе трудно дышать?
– Я умру?
– Нет, мы этого не допустим. Готовьте интубацию.
Иду проверить, что с матерью девочки.
– Кровь в брюшной полости, – сообщает Маша.
– Пульс падает, – говорит медсестра.
– Остановка! Начинаем реанимацию. Асистолия. Я пережму аорту. Набор для торакотомии!
Чтобы не мешать коллеге, возвращаюсь к девочке. Хорошо, две палаты соединены проходом.
– Нужен компьютер живота, остальные снимки в операционной, – говорит Данила. Соглашаюсь с его решением. – Спасибо, – отвечает он. – Поспешим – спасём ногу.
Девочку увозят. Опять иду к её матери и слышу то, к чему никогда не привыкнет нормальный человек, но, по странному стечению обстоятельств, можно привыкнуть в нашем отделении. Увы, здесь такое случается.
– Время смерти 11.10, – говорит Данила, снимая перчатки.
– Надо сказать дочери, – замечает медсестра.
– Её повезли в операционную, – сообщаю я.
– Она так волновалась за дочь, – произносит Береговой.
Что тут поделаешь. Мы можем очень многое, но, увы, не всё. Теперь главное – спасти девочку. Поднимаюсь в хирургическое отделение. Нина Геннадьевна Горчакова, хирург из отделения Заславского, сообщает:
– Девочку долго не могли вытащить. Поэтому конечность два часа не кровоснабжалась, там массивное размозжение тканей. И хотя МРТ брюшной полости в норме и показатели стабильны, учитывая инфицирование раны, костный дефект, длительный шок… Словом, показана надколенная ампутация.
– И всё-таки я вас очень попрошу спасти ногу. Ведь есть возможность сделать пересадку костного фрагмента, – говорю ей.
– Это часа четыре под наркозом. Ведь нога сильно перемолота. Долгая операция слишком рисована для пациентки, – возражает Горчакова.
– Ей всего 12 лет. Представляете, каково будет девочке расти без ноги? Пожалуйста, постарайтесь.
– Хорошо, – говорит коллега и уходит готовиться.
4. Глава 4
Операция продолжается уже больше двух часов. Я страшно устала с непривычки, но не могу оставить девочку, которая так сильно пострадала. За это время успела с ней заочно познакомиться: Лилия, 12 лет. Её маму зовут… то есть звали… Маргарита. По-хорошему, чтобы провести столь сложное хирургическое вмешательство, нам требовалось получить согласие матери. Мы обязательно так бы и сделали, если бы не трагические обстоятельства.