Дочери Темперанс Хоббс - стр. 41
В сфере Конни ежегодно появляется по триста докторов наук. Лишь четверым из них удается занять преподавательскую должность, предшествующую заключению постоянного контракта. В лучшем случае шестерым. Конни попала в число счастливчиков. И впрямь, что она понимала?
– В общем, вы считаете, это крутая тема? – спросил Томас. – Большинство пишет первые книги на основе своих диссертаций, но… Я не знаю. Я хочу охватить больше. И… – Постдок раскидывал по тарелке оставшиеся кусочки стейка.
– И вы уже все решили? – улыбнулась ему Конни.
Томас кивнул с очевидным чувством облегчения, что кто-то его понимает.
– Да. Решил.
Пересекая гарвардский двор, Конни уткнулась в мохеровый шарф и натянула на уши шапку с помпоном. Она была рада повидаться с Томасом. Он напомнил ей о реальном мире, где идеи имели значимость.
Легкий снежок, что припорошил Массачусетс, похрустывал под ботинками Конни, словно зола. Сэм уехал в Нью-Хэмпшир по работе и вернется только к выходным. Нужно рассказать ему сразу?
Наверное, да.
И как это сделать? Написать на торте? Нет, слишком избито. Или сыграть с ним в викторину и как-нибудь подсунуть карточку с нужным вопросом? Было бы забавно. Но трудноосуществимо. Хм…
Еще в голове Конни крутился вопрос – достаточно ли далеко для безопасности Сэма находился Нью-Хэмпшир?
Достаточно ли далеко от нее?
Точнее, от… них.
Нет. Конни однозначно не была готова думать о себе во множественном числе. Она по-прежнему оставалась собой. Собой в новом, незнакомом состоянии, которое загадочным образом превратило вкуснейшую свеклу в неаппетитную и добавило прыщей на подбородок.
Конни прошла мимо библиотеки под припорошенными снегом вязами, чьи голые ветви тянулись к бело-серым тучам, словно скрюченные пальцы. Ее первый руководитель, Мэннинг Чилтон как-то рассказал, что преподаватели Гарварда официально имеют право пасти свой скот в Гарвардском дворе.
– Значит ли это, что аспиранты имеют право пасти, к примеру, одну овцу? – пошутила тогда Конни.
– Любопытный вопрос. Надо бы поинтересоваться, – ответил он, покуривая трубку.
Конни так и не пришла попрощаться с Мэннингом Чилтоном. Иногда ей казалось, что это следовало сделать. Они были весьма близки.
Теперь Конни даже не знала, жив ли ее бывший научный руководитель. Хотя что-то внутри подсказывало, что да. Ее мучило какое-то шестое чувство, словно мышь, грызущая соломенную крышу.
Конни прошла сквозь Джонстон-гейт[22] и остановилась у перехода через Браттл-стрит. Она переминалась с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть, а мимо проплывали автомобили с забитыми снегом протекторами. Вдруг Конни вздрогнула и обернулась через плечо. Но зачем? Преследовать ее было некому. Никто даже не знал, где она сейчас. Не было ничего необычного в том, что профессор истории решила провести морозный февральский день в библиотеке другого учреждения.