Дочь Туллы - стр. 33

Синни, не отвечая, подошла к самой кромке берега, упала на колени и нависла над водой, пересиливая приступ тошноты. Затем ладонью зачерпнула воду и поднесла ко рту.

Хальфар хмыкнул:

– Кажись, Краснокожий, её от тебя тошнит. – И он весело засмеялся. Просмеявшись, он сказал: – Но все равно, если хочешь, она твоя. Хочешь? А? Удовольствия-то? – Хальфара почему-то очень забавляла мысль о том что страшный бритоголовый красномордый неимоверно бородатый мужик будет насиловать маленькую худенькую девчонку. Ему это представлялось неким ужасным гротеском, настолько нелепым что даже смешным. Себя же он считал очень импозантным и по-настоящему мужественно-красивым, а потому всегда очень желанным любой женщиной, практически любого возраста. И потому собственное насилие над Синни ничуть не казалось ему противоестественным и неуместным.

Ильзир, продолжая полировать клинок, спокойно ответил:

– Да какое с неё удовольствие. Соплячка костлявая. Оставь всё себе. Я обойдусь.

Затоптав костер, они отправились в путь. Первым шел Хальфар, за ним, снова с веревкой на шее, Синни и замыкал колонну прихрамывающий Ильзир, старавшийся не наступать на больную ногу в полную силу и активно помогавший себе как посохом, копьём Далиры. Спустя часа три они спустились с бесконечных холмов в почти идеально ровную долину, покрытую островками изумрудной короткой травы, тысячами хаотично разбросанных валунов и мозаикой маленьких заливных прозрачных озер, самое большое из которых было не больше пятнадцати шагов в длину.

Хальфар, нагруженный двумя походными мешками, тяжелым плащом из шкуры медведя, топорами, мечом и большим круглым щитом, покрытом пластинами бронзы, неутомимо шагал вперед, будто бы не ведая никакой усталости в принципе. У него не сбивалось дыхание, не ныли ноги, не горбились плечи, его голубые глаза всё также зорко и пристально смотрели вперед и он казался таким же свежим и бодрым как и в начале пути. За все часы этого долгого пешего перехода он останавливался только три раза: два раза чтобы хлебнуть воды из фляги и один раз чтобы помочиться. Своими спутниками он совершенно не интересовался и ни разу не оглянулся на них. Между тем и Синни и Ильзиру этот переход давался гораздо тяжелее, особенно в том темпе, который задал Хальфар. Синни то торопливо семенила, то почти бежала, то плелась, качаясь из стороны в сторону. При этом ей постоянно приходилось контролировать что она достаточно близко к белокурому норманну, чтобы избежать рывка веревки. Но чем больше она уставала, тем хуже ей это удавалось. Ноги заплетались, она задыхалась, почти падала, замедляла шаг и в какой-то момент жуткий рывок резко тянул её вперед. Измученная шея гудела от боли, звенело в голове и где-то в лопатках и в спине острая судорога так болезненно скручивала мышцы что девочка едва не срывалась на крик. Но она понимала, что пощады и жалости не будет и нужно превозмогая всё на свете толкать своё тело вперед. Белокурый гигант впереди казалось ничего не замечал. И ей представлялось что даже если она, совершенно обессилев, упадет на землю, он всё равно будет также легко идти вперед без труда волоча её тело за собой по траве и камням. Ильзир также был не в восторге от путешествия. Наступать на правую ногу было всё больней, но чтобы угнаться за Хальфаром приходилось использовать правую наравне с левой, стискивая зубы и не обращая внимание на боль. Но от этого становилось только хуже. Правая нога плохо слушалась, сама рана пылала и у него кажется начался жар. Пот заливал глаза, сердце бешено стучало и он то и дело отставал. Он фокусировал взгляд на спине бредущей впереди девчонки и гнал себя вперед. Но Синни расплывалась у него в глазах, он спотыкался, всем весом наваливался на копье и едва удерживал себя от падения. Чуть переведя дыхание и прояснив взор, продолжал путь, не произнося ни слова. Однако в какой-то момент решил, что придется остановится. Выбрав более-менее плоский валун, Ильзир с неимоверным облегчением опустился на него. И собравшись с силами, зычно пробасил: