Дочь любимой женщины (сборник) - стр. 26
Значит, пора. Тридцатилетняя война окончена.
Аэропорт, граница, такси. Вечер.
Вот и подъезд.
Он набрал 16-18-48. Дверь запищала и поддалась. Лифт, шестой этаж. Номер квартиры он не помнил. Так, зрительно.
Нажал на ручку и вошел.
Она стояла посреди комнаты, совсем голая – только что из душа. Капли воды стекали по ее морщинистой шее на плоскую вялую грудь. Седые волосы были закручены в пучок на голове. Они обнялись и поцеловались, ее мокрое тело впечаталось в его пиджак. Она потрясающе целовалась. Он почувствовал, что уже готов. Стал расстегивать рубашку.
– Подожди, подожди, – вдруг сказала она. – Презерватив принес?
– Да! – закричал он, вытащив из бумажника тот самый желто-красный пакетик. – Вот!
Она разорвала упаковку.
– Он совсем старый, он сыплется в руках, – засмеялась она. – Тут внизу аптека. Прямо в доме. Выйдешь из подъезда, и налево, за углом.
Красная линия
мне в моем метро никогда не тесно
На станции «Парк культуры» в вагон вошла девушка и уселась рядом с ним. Вытащила из рюкзака большую тетрадь, раскрыла ее и стала что-то записывать. Он скосил глаза. У девушки был крупный отчетливый почерк. Вот это да! Это были наброски лекции или семинара. С ума сойти. Что-то про Александра Македонского. С обзором литературы. Вот она написала: Фридрих Шахермайер.
– Фриц, а не Фридрих, – негромко сказал он. – Шахермайр. Не «майер», а просто «майр».
Она кивнула и исправила, даже не взглянув на него. А он стал на нее смотреть. Она была совсем молодая, не более двадцати пяти. Наверное, аспирантка, и вот уже читает лекции или ведет семинары. То есть уже взрослая дама. Но все-таки очень юная. У нее были совсем детские руки, такие бывают у девочек в двенадцать лет, с бледными пальцами и прозрачными ноготками. Но она крепко держала авторучку и уверенно заполняла лист, соединяя стрелками имена и даты, рисуя квадратики, нумеруя параграфы. Ишь ты! Неужели она на том же факультете, который он окончил сто лет назад? Он давно бросил науку ради так называемого реального дела. То есть ради больших и быстрых денег, если честно. Ну и каков результат? Где эти деньги? Где вообще что-нибудь? Заработал на безбедную старость, вот и весь итог жизни. Господи, тоска-то какая.
Он не удержался от громкого вздоха.
Она подняла лицо, посмотрела на него, как будто возвращаясь из античности в наше время.
– Небось, на кафедре у Аминат Магомедовны? – спросил он.
– Да, – она кивнула. – Хотя Аминат Магомедовна уже не зав. Но иногда читает лекции. Зав теперь Бевзенко, знаете?
– Нет, – сказал он, вглядываясь в нее.