Дочь кукушки - стр. 16

– Ах, Лорена, – расстроилась баронесса, – какая же ты недоверчивая! Но даже если и так – принц, даже если он и не тот, кто вернет Линарии магию, всё равно остается принцем. И однажды его жена станет королевой!

Девочки возбужденно зашушукались. Я же только пожала плечами. Не мне – безродному подкидышу – было мечтать о принцах!

После обеда баронесса Шанталь позвала меня прогуляться по саду. Нам давалось полчаса свободного времени перед второй половиной занятий. Я, немного удивленная, вышла вслед за ней во двор.

Там, на скамейке под большим и старым дубом уже дожидалась нас сама Лорена де Вилье.

– Мы хотели предупредить вас, ваша светлость, – церемонно обратилась ко мне баронесса. – Вы – новенькая у нас и многого еще не знаете. Сегодня утром вы шли в паре с Николь Дюран и даже перебросились с ней несколькими словами. Так вот – мы хотели бы предостеречь вас от общения с этой девицей.

– Вот как? – еще больше удивилась я. – Чем же она вам не угодила?

Ответила мне графиня:

– Николь Дюран – не дворянка!

Она произнесла это таким тоном, словно бедняжка Дюран совершила страшное преступление. И, кажется, ожидала от меня соответствующей реакции. Но, боюсь, я разочаровала ее.

– И что же? – я небрежно пожала плечами.

– Как это «что»? – изумилась Шанталь. – Мадемуазель Дюран – единственная ученица в пансионе неблагородного происхождения, и никто из нас не должен с ней общаться. Это просто недопустимо – что она учится вместе с нами. Ее приняли в пансион только потому, что ее отец – богатый торговец – поставляет ткани в монастырь. Мой отец пробовал поговорить с настоятельницей, но она стоит на своем. Мы не можем спорить с ее решением, но мы можем показать свое отношение к этому.

Интересно, что бы она сказала, если бы узнала, что я – всего лишь приемная дочь герцога? И тоже не дворянка. Более того, скорее всего, незаконнорожденная.

– Ну, так как? – нетерпеливо спросила Лорена. – Вы с нами?

Я не знала никого из них и не испытывала к мадемуазель Дюран никакой привязанности, которая обязывала бы меня встать на ее сторону. Но присоединиться к своре, что нападает на человека только за то, что он чем-то на них не похож, было так низко, так подло, что решение показалось мне однозначным.

– Благодарю за предупреждение, ваше сиятельство, – я старалась быть вежливой, – но позвольте мне судить о мадемуазель Дюран по ее поступкам, а не по вашим словам.

– Вот как? – брови графини де Вилье удивленно выгнулись. – Ну, что же, ваша светлость, как вам будет угодно.

Когда я пришла в столовую на ужин, от меня шарахались все одноклассницы. Девочки, с которыми я еще в обед сидела на одной скамье плечом к плечу, сейчас отодвигались от меня как от прокаженной.