До встречи в феврале - стр. 9
– Я бы и остальные забрала, – созналась я без тени вины. – Но у меня, к сожалению, только две руки. Но я ещё вернусь за своим пейзажем с холмов Малхолланд Драйв, вот увидишь. Это одна из первых картин, которые я написала здесь, в Лос-Анджелесе, в своей новой жизни. Она должна быть у меня.
– Ох, Эмма, ты играешь с огнём…
– Когда тебя столько раз бросают в огонь, ты уже не боишься обжечься. Но ты лучше утешь меня хорошей новостью. Ты нашла кого-нибудь для меня?
– Прости, Эмма. – Жалобно вздохнула Сид. – Но никто из моих знакомых не рискнёт работать с молодыми художниками. Им нужны уже известные имена. На новизне денег не заработаешь, потому Гэбриэл и был идеальным вариантом. Он не боялся пробовать новое, не боялся искать свежие таланты.
– Причём таланты любого рода. – Пробормотала я в бокал, намекая на его новую пассию.
– Я тебя предупреждала…
– Знаю, Сид, знаю! Не читай мне нотаций, а лучше скажи, что делать. Скажи, что у тебя есть план!
– Вообще-то…
– Не может быть! – Я отбросила маленьких Гэбриэлов и придвинулась ближе к динамику, словно могла упустить нечто важное. – Сид, я тебя обожаю!
– Рано радуешься. Идея тебе не понравится. Но другой у меня нет.
– Надо кого-то убить? – Пошутила я.
– Нет.
– С кем-то переспать? – Испугалась я. До такого я бы уж точно не опустилась!
– Мы не в Голливуде!
Всего-то в парочке миль от него, ну да ладно.
– Не томи, Сид! Я согласна на всё, иначе мне не выплатить кредит за квартиру.
– Только ты так сразу не отказывайся.
Сид слишком хорошо меня знала, чтобы просить о подобном. Меня не заставить делать то, что мне категорически не хочется делать. Один толстосум-почитатель искусства предложил мне сто тысяч, если я напишу его портрет и приукрашу пару деталей в области его лысеющей кочерыжки и ширинки. Но я не привыкла врать – ни в жизни, ни в искусстве – потому отказалась изображать на его лысине буйный сад из волос, а самого его вместить в тело на три размера меньше. Так я лишилась ста тысяч, зато оставила при себе свою гордость. Хочешь хорошо получаться на портретах, налегай на педали, а не на «Биг Маки».
– Твои работы очень понравились одному состоятельному человеку. – Начала издалека Сид. – Его зовут Хьюго Максвелл, слышала о таком?
Я помотала головой и только потом вспомнила, что Сид меня не видит.
– Нет.
– А вот в Берлингтоне о нём слышал каждый.
– Где?
– В Берлингтоне. Это Вермонт.
– Ты хочешь сказать, что этот богатей из Вермонта хочет купить какую-то из моих картин?
– Нет. Он хочет, чтобы ты нарисовала для него серию картин.
Даже благородные градусы «Барбареско» не смогли усыпить мою бдительность. Довольно странная просьба от состоятельного человека, известного на весь городок в далёком штате Вермонт, к ещё неизвестному художнику, что не продала и десяти картин. Такое заманчивое предложение могло прийти в голову, только если за ним кроется что-нибудь непристойное.